Они протиснулись по стеночке вдоль старого здания и нырнули в тесный дворик. Народу здесь было поменьше. В основном старики и дети. Все что-то негромко обсуждали. Волк прислушался.
– …Муки нет, смели с прилавков в момент…
– …Четыре мешка гречки, как их везти? Колька, зараза, машину не дает…
– …Нет, бомбоубежище под четвертым домом. Только загадили его, сволочи.
– А в нашем на заре перестройки магазин организовали. А двери поснимали и в утиль свезли…
– …Мам, я в туалет хочу.
– Потерпи, сейчас пойдем домой…
Второй выход из дворика смотрел на узкую зеленую улочку. Она была заполнена пустыми машинами так, что передвигаться по ней можно было лишь пешком. Анна осмотрелась и махнула рукой.
– Идем, кажется, чисто.
В метре от Волка что-то хрустнуло. Он обернулся и увидел, как в боковом стекле ближайшей машины образуются аккуратные дырочки. Одна, другая, третья… Стреляли откуда-то сверху. Скорее всего, с крыши дома через дорогу.
Упасть на тротуар и отползти на глазах у всех обратно во дворик было не сложно и не унизительно. Да никто особо и не смотрел. Людям было не до глупостей. Спрятавшись за углом, Волк достал пистолет. У Анны в руках было что-то похожее, но немного другой конфигурации.
– Обложили! – процедила она. – Идем обратно.
Волк хотел возразить, что обратно идти бессмысленно: уж если их обнаружили, то обязательно зажмут со всех сторон, но по штукатурке перед носом стукнула пуля, и возражения остались невысказанными. Володя отодвинулся еще дальше от угла. Как оказалось – вовремя. Пули зацокали по машинам, асфальту и стенам домов с частотой дождевых капель. При этом грохота, как в «шайбе» на Зубаревке, слышно не было. Видимо, стреляли из бесшумного оружия.
Когда свинцовый ливень стих, за углом послышался громкий топот множества бегущих ног, и во дворик заглянула знакомая физиономия.
– Жопу в горсть и за мной! – проорал Ефимыч. – Шевелитесь!
Волосы его были растрепаны, в бороде запутались какие-то соринки и кусочки штукатурки, но в руках он сжимал короткую винтовку с толстым стволом и потому вид имел довольно грозный.
Приказ был ясен, это вам не «левое плечо вперед», и Волк побежал за бородачом. Анна не отставала. Еще четверо одетых в гражданское бойцов прикрывали их отход в десятке шагов позади.
– На перекрестке направо и сразу в подвал! – предупредил Ефимыч. – Там переждем.
– Лучше убраться отсюда подальше! – Анна поравнялась с бородатым. – Найдут же!
– Шеф сказал: сидеть под кондитерской! – отрезал Ефимыч. – Торты кушать.
– Но агенты…
– Вот именно. Их только так и можно с хвоста сбросить. Они же «перехват» устроят на основных направлениях. Это им по силам. А вот прочесать тут все – обрыбятся. Видала, сколько народу?
Перекресток оказался рядом. Ефимыч осторожно выглянул из-за угла, поскреб в бороде и кивнул. Десяток шагов вправо, и беглецы скользнули в приоткрытую дверь, а их прикрытие бросилось в разные стороны, в толпу. Кондитерская лавка располагалась в полуподвале, но, когда компания проникла в подсобные помещения, оказалось, что там есть лестница на еще один «минусовой» этаж. Низкий, заваленный каким-то хламом и освещенный единственной тусклой лампочкой.
– Куда только местная санэпидслужба смотрит? – проворчал бородач. – Крысятник какой-то… Нюра, тут где-то секретная аппаратура должна быть. Чтоб за обстановкой наблюдать.
Анна пошарила рукой по стене и щелкнула выключателем. В углу подвальной каморки зажегся экран размером в две ладони. Аппаратное обеспечение оказалось аховым. На деревянной тумбочке стоял какой-то ящик… Волк порылся в памяти… А-а… кассетный видеорекордер или как-то еще, а на нем вакуумный монитор. Изображение на экранчике было нечетким да к тому же черно-белым. И никакого звука. В общем, каменный век. Но функции свои анахронизмы выполняли. Входная дверь и центр лавчонки были как на ладони.
– Порядок, – удовлетворенно заявил Ефимыч. – Как в танке.
– А Новак где? – поинтересовался Волк.
– Утихнет буча, он объявится, не переживай. – Бородач расплылся в ухмылке. – Ну, как тебе тут? Я имею в виду – вообще…
Он указал пальцем в потолок.
– Такое впечатление, что я крепко треснулся головой в лифте и все вокруг – галлюцинация.
– Да-а, шмякнуло нас по-взрослому. Как зеленую соплю об асфальт, с оттягом, в брызги…
– Ефимыч, меня сейчас стошнит! – возмутилась Анна.
– Сколько угодно, но в сторонку…
– Я только не могу понять, как мы из-под Зубаревки в игру попали? Там у вас подпольный Мир оборудован?
– Мир? – Ефимыч немузыкально рассмеялся, проще говоря – заржал. – Нюра… ты его не просветила, что ли?
– Пусть профессор просвещает, у него преподавательский стаж больше.
