памяти? – поинтересовался дежурный доктор, пока командир сосредоточенно ожидал ответа с Марса. – Операция обойдется вашему ведомству в приличную сумму. Мы в соответствии с договором страхования сделали бы все бесплатно, конечно, с потерей воспоминаний, но не более чем за последний месяц.
– Вы, кажется, хотели заняться консервацией? – недовольно спросил полицейский.
– Понял, – врач усмехнулся и кивнул. – Значит, не врут репортеры насчет марсианских диверсантов...
Ответить любопытному эскулапу командир спецгруппы не успел. С Марсом установилась связь, и в больничной палате на Титане раздался хрипловатый, словно спросонья, голос доктора Васильева. Когда следом за аудио– установилась достаточно приличная видеосвязь, выяснилось, что врач вовсе не спит. Он стоял посреди спальни, но на кровати за его спиной можно было различить край открытой дорожной сумки. Было похоже, что Васильев собирается в какое-то путешествие.
– Чем могу быть полезен господину офицеру и компании?
– Дело государственной важности, гражданин Васильев, – ответил спецназовец. – Требуется ваша помощь.
– Моя помощь государству? – Виктор рассмеялся. – Забавно. Разве вам не известно, сударь, что я объявлен врагом этого самого государства?
– Вы будете реабилитированы, – заверил полицейский.
– Да? – Васильев прекратил смеяться, но губы его по-прежнему искажала кривая ухмылка. – А вы уполномочены раздавать такие обещания? Если я не ошибаюсь, ваше звание – лейтенант полиции?
– Ошибаетесь, – серьезно ответил офицер. – На самом деле я старший инспектор контрразведки Зарубин. Вот мой жезл.
Зарубин показал собеседнику раскрытую ладонь, на фоне которой высветилась миниатюрная лазерограмма золотого жезла.
– Вот она, ирония судьбы, – Васильев горько усмехнулся и покачал головой. – Вы себе не представляете, господин Зарубин, как мне хочется отказаться и этим хоть немного отомстить вашему никчемному государству за все свои мытарства и унижения.
– Вы врач, а речь идет о спасении человеческой жизни, – пояснил контрразведчик. – Вы же давали клятву античному божеству.
– Клятву Гиппократа, – поправил его Васильев. – Вы правы, господин инспектор, я не смогу отказаться. Оплачивайте два билета, для меня и моей ассистентки. Мы вылетим ближайшим рейсом.
Часть вторая
ПЕРЕКРЕСТОК ВРЕМЕН
Крейсер титанов завис точно напротив рубки. Через систему реального обзора были хорошо видны его очертания. Вокруг зоны тройной аномалии было так много звезд, что их свет практически сливался в единый синевато-белый фон, и на нем черный корпус вражеского корабля выглядел вовсе аспидным. Большинство кораблей эскадры Титана, преследовавших олимпийцев от самого Марса, дрейфовало вне аномальной зоны, но это вовсе не означало, что они не контролируют ситуацию за рубежом невозвращения. Стоило хотя бы одному кораблю олимпийцев испытать на прочность путы гравитационного капкана, в его сторону тотчас разворачивались батареи минимум десяти вражеских крейсеров. Стрелять в опасной зоне никто не отваживался, но в этом и не было особой необходимости. Несколько самых отчаянных и самоуверенных вражеских крейсеров на всякий случай все же вошли в аномалию и вплотную приблизились к кораблям, дрейфующим среди гравитационных волн. Зачем они рисковали собой, было уже неясно. Армада Воинов Олимпа больше не представляла опасности. Корабли были скованы гравитацией безвременья, а энергии в их накопителях оставался минимум, обеспечивающий сохранение жизни экипажам. Ни вырваться из тисков тройной аномалии, ни сражаться земные крейсеры и линкоры не могли. Им оставалось медленно умирать в лишенном времени капкане, воображая, как где-то далеко, на самом краю Галактики, стремительно проносится жизнь покинутого ими мира.
Капитан линкора «Свобода» подошел к огромному триплексу и, заложив руки за спину, покачался на каблуках. Из огромной олимпийской армады уцелели только три эскадры кораблей его боевого соединения. Под натиском титанов они были вынуждены отступить в созвездие Стрельца, и это оказалось роковой ошибкой. Теоретически олимпийский флот был по-прежнему внушительной силой, но на практике аномалия превратила его в стадо металлических мастодонтов, загнанное в гравитационную яму безвременья. Выхода из ловушки командир не видел, и теперь ему предстояло принять нелегкое решение. Продолжить бой или сдаться. Оба варианта предвещали один и тот же крематорий. Так, во всяком случае, докладывали наблюдатели. Пленных после допросов титаны уничтожали. Причем не просто стирая им память, а физически. В такой ситуации, конечно, лучшим выходом было бы броситься в последнюю решительную атаку, но энергии реакторов могло хватить лишь на пару залпов. О том, чтобы пойти на таран, скованным гравиполем крейсерам оставалось только мечтать. Помощи ждать было тоже неоткуда. Олимпийские войска были разгромлены во всей системе. Земля капитулировала, откупившись от кровожадного врага жизнями своих лучших детей. Воины Олимпа сгорали в горниле жестоких схваток, а целые города, некогда населенные олимпийцами, превращались в радиоактивную пыль. Враг уничтожал даже детей, дальних родичей и друзей олимпийцев. Титаны вели войну неправедную и жестокую, войну на истребление целой расы, но никто на Земле или колониях не смел восстать против такого зверства. Всю населенную людьми часть Галактики парализовал страх. Безумные и ужасные в своей кровожадности Воины Титана были слишком сильны и непредсказуемы.
В вывернутом титанами наизнанку мире олимпийцам не оставалось места, но бежать им тоже было некуда. Отправляться в качестве вечных скитальцев к звездам, признав, что победа досталась врагу, оставшиеся в живых олимпийцы не могли, да и не хотели. Будь капитан и команда «Свободы» даже обычными людьми, они не сумели бы жить с таким осадком в израненных душах.
«Мы Воины Олимпа!» – подумал капитан, решительно оборачиваясь к ожидающему приказа старпому.
– Мы больше не можем драться, мы не имеем права бежать, и нам нет смысла сдаваться. Остается одно – уйти достойно и красиво. Включить таймер самоликвидации!
– Есть включить таймер, товарищ капитан, – гордо расправляя плечи, ответил офицер. – Время до взрыва?
– Три минуты, – уточнил командир. – Прощайте...
