– Характер боевой задачи будет именно таким, майор. Суровым. А если серьезно, то вы должны будете загнать нескольких пришельцев внутрь Гексагона.
Гордеев поднял на меня удивленный взгляд и устало покачал головой.
– Внутрь планеты? Вы имеете в виду приемные шлюзы сталеплавильного комбината?
– Вы чрезвычайно догадливы, – согласился я.
– Просто, насколько я знаю, это единственное место на Гексагоне, куда можно упрятать такую громадину, – ответил майор. – Вы хотите переплавить их на столовые приборы?
– Мы хотим их остановить, – просто заявил я. – Гексагон пойдет навстречу стаду, и если мы не сумеем загнать в его импровизированную «пасть» десяток левиафанов, то движение планеты не произведет на пришельцев никакого впечатления.
– А должно? – спросил майор.
– Мы считаем, да, – ответил я.
– План с душком, – вмешался в беседу Сон, – мы это понимаем, но другого шанса может не быть.
– Я не возражаю, господин капитан первого ранга, – мельком взглянув на шеврон Сна, ответил Гордеев. – Однако я не уверен, что знаю, как затолкнуть пришельца в заводской приемник. К тому же почему вы думаете, что левиафан не станет стрелять, когда окажется внутри? Один залп, и половину Гексагона разбросает в пространстве на световой год…
– Мы считаем, что они этого не сделают, – возразил Сон.
– Но почему? – продолжил настаивать Гордеев. – У вас есть опыт в проглатывании дикобразов?
– Только ежей, – ответил баргонец и улыбнулся. – Вы должны заставить выбранных для заклания пришельцев отстрелить все созревшие щетинки и сразу после этого подогнать их к Гексагону. В таком виде левиафаны неопасны. Дальше в ход пойдет совершенно другая тактика, и от вас уже ничего не потребуется.
– При проведении подобных провокаций я снова могу потерять весь полк, – недовольно пробурчал Гордеев.
– К сожалению, это неизбежно, – сказал я. – До встречи с противником у нас есть четыре часа, так что используйте их с толком – потренируйте своих пилотов получше уходить из-под удара…
– Слушаюсь, – обреченно ответил Гордеев и покинул отсек.
– Не слишком он загорелся желанием выполнить боевую задачу, – проводив майора взглядом, скептически заметил Сон.
– Я его понимаю, – ответил я. – План у нас действительно с душком…
– План нормальный, – возразил Викторов. – Майора рекомендовал Сыромятин, значит, он тоже не подведет. Однако вы и сами должны верить в успех, иначе солдаты перестанут вас слушаться…
– Ты просчитал все варианты? – спросил я у Адмирала.
– Даже больше, – загадочно ответил Викторов.
– Это как? – заинтересовался Сон.
– Я только что крепко повздорил с духами, – признался Адмирал. – Они оставили меня в покое сразу после нейтронной атаки, но теперь опять вернулись.
– Значит, мы на верном пути? – с надеждой спросил я.
– Вполне возможно, – согласился Адмирал. – И это означает, мальчики, что нам пора взяться за дело…
– Сейчас они остановятся, – убежденно заявил Сыромятин, рассматривая детали обзорной голограммы. – Просто обязаны остановиться…
Его корабль дрейфовал неподалеку от покрытого бронированными щитами Гексагона. Теперь искусственная планета выглядела не как запутанный клубок металлических нитей и нанизанных на эту основу коробочек жилых отсеков, а довольно цельным чешуйчатым шаром с зияющей чуть ниже экватора «пастью» приемного шлюза. Двигатели планеты уже остыли, поскольку достаточное ускорение Гексагон получил, и теперь, со стороны, его движение казалось вполне устрашающим.
Авангард пришельцев появился всего несколько минут назад. Сыромятин рассматривал левиафанов предельно внимательно, словно боялся пропустить самое малейшее отклонение их поведения от обычного. Истребители загнали в шлюз Гексагона всего лишь четверых из всего неисчислимого стада, однако этого оказалось вполне достаточно. Движение пришельцев замедлилось и, судя по всему, очень скоро могло превратиться в отступление. Сыромятин поймал себя на мысли, что, если раньше невольно сравнивал поход громадин с миграцией стада земных китов, то теперь его представление о повадках и умственных способностях пришельцев серьезно изменилось. Киты никогда не останавливаются при виде китобоев. Они могут отклониться от курса, нырнуть, но никогда не остановятся.
Левиафаны же выбросили перед собой целую туманность какого-то газа, да так и оставались под его прикрытием, пока «выхлоп» от арьергарда не пронесся мимо головных шеренг. Когда туман от тормозных газовых струй скрылся во тьме пространства, Сыромятину стало предельно ясно: пришельцы клюнули. Они проглотили наживку из Гексагона целиком и полностью. Это доказывал еще один примечательный факт. Пятый левиафан был проглочен планетой «полусырым». Сколько ни вились вокруг него истребители, пришелец так и не отстрелил всех созревших шетинок-ракет. Он покорно вошел в шлюз и, вопреки мрачным ожиданиям людей, дал загнать себя в печь без малейших возражений. С этой минуты судьба нашествия стала более определенной.
Правда, шестой жертвой Гексагон едва не подавился. Автоматические резаки и печи работали далеко за пределом допустимых нагрузок, но техники шли на риск. В результате не выдержал один из гигантских резаков. На его ремонт требовалось не больше десяти минут, однако даже этого времени у техников не было. На подходе был седьмой жертвенный агнец, и, судя по тому, насколько покорно левиафаны шли на смерть, встреча с подобными Гексагону чудовищами у пришельцев была описана в ритуалах. Сыромятин не имел ни малейшего понятия, сколько жертв вставшему на пути божеству собираются отрядить чужаки, и
