Ни на одной фабрике. Даже подпольной или секретной.
– Очень мило, – ошарашенно качая головой, пробормотал я. – Сыромятин, это так?
– Да, – подтвердил генерал. – Не выпускали.
– Но кто тогда мог произвести их на свет? – возмущенно спросил я.
– Пока этот вопрос лучше оставить открытым, – ответил Сыромятин. – Ладно, что думаете предпринять?
– Для начала мы лишим Смердова и его сообщников глаз и ушей внутри нашего штаба, – указывая на дверь, ответил Краусс, – а потом заставим их выйти на сцену лично.
– Не уверен, что мой адъютант и те, кто попал в ваши «черные списки», являются последними кадрами адмирала, – возразил Сыромятин. – Уберем этих, он наймет других…
– Но другие не смогут проникнуть в наши ряды, – ответил Краусс. – Когда-нибудь это им, возможно, и удастся, но мы не станем тянуть время. Сообщники Смердова как-то связаны с нашествиями чужаков, и поэтому мы обязаны выявить главарей до подхода очередной волны пришельцев. Я предлагаю спровоцировать противника, начав судебный процесс…
– Постойте! – поднимая руки, сказал я. – Заочные приговоры еще никого не убили. Я лично знаю нескольких человек, которым светит от одного до двадцати лет, но они совершенно спокойно живут на свободе, правда, далеко от родных мест. Судебным процессом заговорщиков не напугать!
– Все зависит от положения, которое занимает наш главный враг, – ответил Краусс. – Если он просто негодяй с заштатного астероида, то терять ему действительно нечего – приговором больше, приговором меньше, – но в ситуации, когда одно подозрение в совершении преступления может лишить человека всего, что он имеет, процесс становится действенным оружием.
– И сколько собственности, по-вашему, должен иметь такой человек? – скептически спросил я.
– Много, – ответил Краусс. – От солидной корпорации до Империи…
– Что? – Я внезапно понял, на кого намекает «краб». – Вы шутите?
– Нисколько, – серьезно ответил Лютер. – Мы уже давно работаем над этой версией. Так что координаты куполов могут оказаться не таким уж невинным совпадением. Добавьте к этому довольно странный способ прятаться от любопытных глаз вражеской, то есть вашей, разведки. Какой здравомыслящий человек будет жить в гиперпространстве? Однако вы сами можете подтвердить, что Император ничуть не похож на параноика. Почему же он так много времени проводил за пределами мироздания?
– Но пришельцы! – воскликнул я. – Ведь Смердова завербовали пришельцы?
– Не факт, – возразил Краусс. – Точно известно лишь то, что это были существа, отличные от людей или андроидов, хотя и похожие на нас внешне. Те, кого гипертрофированная интуиция андроидов отторгает как неестественную для человеческих галактик форму жизни…
– Вампиры и оборотни? – с усмешкой спросил я. – «Живущие, но не живые»?
– Нет, – оставаясь совершенно серьезным, сказал Краусс. – Пока что ответить на этот вопрос я не в силах, но никакой мистики в происхождении чужаков нет.
– Жаль, – продолжая ухмыляться, заметил я, – под это можно было бы многое списать…
– Посерьезнее! – присоединяясь к беседе, потребовал Сыромятин. – Мы сможем начать процесс, господин прокурор?
Молчавший до этого как рыба прокурор судорожно кивнул. Наши панибратские отношения с Сыромятиным совершенно сбили его с толку, поскольку всего за минуту до появления генерала мы вели себя как простые смертные и даже позволяли прокурору относиться к себе, как к нижестоящим. Теперь внутренняя табель о рангах хозяином кабинета была кардинально пересмотрена. Он с легким почтением взглянул на меня, потом на Краусса и произнес:
– Если требуется основательно помотать подозреваемым нервы, то проводить заседания следует на Симарине.
– Отличная идея, – сказал я и рассмеялся. – Я слышал, что ваши судьи еще энергичнее, чем ведущие учебных программ инфопотоков? Терпение злодеев будет испытано самым главным калибром! А что нужно для начала процесса?
– Заявление и парочка улик, – прокурор развел руками. – Ну, и несколько свидетелей…
– У нас есть все, что необходимо! – сделал вывод я.
– Обычно с момента подачи заявления до начала слушаний мы выдерживаем интервал в три недели, – добавил прокурор.
– Так и поступим, – решил Сыромятин. – Краусс за это время попытается добыть еще какие-нибудь сведения, а Спиваков организует самую шумную в истории рекламную кампанию и набросает тексты выступлений для всех свидетелей. Если нашим объектом является Император, то он клюнет…
– Я уверен, что это он, – убежденно произнес Краусс.
– Тогда как же быть с баргонцами? – разочарованно спросил я.
– А кто тебя заставляет делиться подозрениями со всей Вселенной? – спросил, в свою очередь, Сыромятин. – Пиши им тексты и никаких косых взглядов. Вдруг мы ошибаемся и наш любезный Император ни при чем? Правда, тогда мы провалим весь спектакль, но это уже следующий вопрос.
– Ясно, – ответил я.
– Завтра, в это же время, жду вас всех с отчетами о проделанной работе… – сказал генерал и поднялся из-за стола. – По местам… Кстати, Краусс, арестуйте по пути этого Галла. Как ни печально, но с ним мне придется расстаться… Спиваков, ты уже обедал?
– Никак нет, шеф…
