проскрежетало нечто металлическое. Вокруг корабля явно кто-то бродил. Более того, этот «кто-то» пробовал прочность корпуса космолета на зуб, но электроника утверждала, что ничего подобного не происходит. Сверчков вытер тыльной стороной кисти со лба холодный пот и положил руку на пульт управления огнем атмосферной пушки. Ее короткий ствол развернулся в сторону купола и замер в ожидании следующей команды. Когда в борт корабля ударило нечто тяжелое, но мягкое, лейтенант едва удержался, чтобы не нажать на кнопку «выстрел». Переведя дыхание, Сверчков оставил в покое артиллерийский пульт и отправил наружу летающую телекамеру. Немного освоившись с нужными кнопками, он подвел ее к тому месту, куда пришелся удар. Туман немного осел, но оставался по-прежнему плотным, и увидеть что-либо сквозь него было невозможно. Однако тепловая картина оказалась вполне отчетливой. Рядом с кораблем лежало горячее человеческое тело. Лейтенант осмотрел борт и обнаружил, что огромный участок наружной обшивки залит кровью. Сверчков лихорадочно нащупал джойстик управления ремонтным роботом и подогнал маленький механизм к обнаруженному телу. Робот опустил металлические манипуляторы вниз и поднял человека из-под слоя тумана. Первой мыслью Сверчкова было опасение, что с погибшего сняли кожу. Тело было покрыто потеками крови с головы до ног. Робот осветил находку прожектором, и Сверчков убедился, что человек не изуродован, а покрыт сотнями мелких надрезов. Лейтенант точно знал, какое оружие наносит такие раны, а также он знал, что используется подобное вооружение только одним подразделением во всех галактиках. Дивизией охраны Императора Баргона…
Сверчков дал роботу команду возвращаться на борт. Тело после некоторых колебаний он решил не поднимать. Под нагрузкой механизм взбирался бы на борт целую вечность. Судя по размерам трупа, это был один из разведчиков Гесса, а значит, робот мог снова понадобиться в любую секунду. Например, для того, чтобы вынести раненых. Вдруг кто-то из разведчиков был еще жив?
Лейтенант тщательно осмотрел окрестности. Никаких следов двоих оставшихся разведчиков или капитана видно не было. Сверчков заставил камеру заглянуть под днище корабля, но там тоже никого не обнаружил. Было вполне вероятно, что «крабы» надели теплоизолирующие костюмы и потому, в сочетании с прикрытием тумана, стали невидимы как для глаз, так и для приборов. Оставалось надеяться на датчики движения. Сверчков с надеждой взглянул на их показания и вздохнул. Датчики утверждали, что вокруг корабля идет почти карнавал, хотя на самом деле никто в лесу не плясал и не подпрыгивал. Что заставило приборы так безнадежно испортиться, Сверчков себе не представлял. Напряженный поиск беснующихся «духов» оборвался совершенно внезапно. Причем отвлек от него лейтенанта тот же звук, который подытожил перекличку шорохов и шепотков. Пилот отправил камеру к месту очередного глухого удара и обнаружил там еще одно иссеченное тело. Сверчков непроизвольно поднял объектив камеры вверх, но небо над кораблем было чистым, а значит, труп свалился не оттуда.
На этот раз лейтенант дал телекамере команду настроиться на максимальное увеличение и осмотрел окружающие деревья более тщательно. Его усилия не пропали даром. В нескольких метрах к югу он обнаружил капли теплой крови на нижних ветвях дерева. Судя по направлению мелких брызг, тот, кто потерял эту драгоценную жидкость, двигался на высоте около пяти метров с юга на север. Сверчков отправил камеру поближе к куполу и нашел еще несколько красных пятен. Если бы лейтенант был суеверен, то он мог бы подумать, что разведчиков искусало и выплюнуло какое-то живущее под куполами чудовище. Сверчков поежился и подвел «телеглаз» вплотную к пузырю силового поля. Он не успел рассмотреть практически ничего, поскольку в ту же минуту весь обзор заслонило нечто огромное и красное. Сигнал камеры не пропал, но показатели состояния ее антигравитационной подушки и двигателя заплясали какой-то канкан и внезапно упали на полный ноль. Лейтенант не успел удивиться, потому что одновременно с обнулением данных послышался новый удар. На этот раз он был не таким глухим, как предыдущие, но, в целом, очень похожим. Сверчков тут же направил робота к месту падения очередного тела и переключил изображение с канала летающей камеры на видеоглаз механизма. Качество плоской картинки было не столь хорошим, к тому же оптика робота не позволяла видеть в инфракрасном режиме, но основное Сверчков рассмотрел. Телекамеру сбил вылетевший из купола Гесс. Он припечатал ее своим кровоточащим телом к корпусу корабля, и потому удар показался Сверчкову не таким глухим, как предыдущие. Но главное было в том, что «краб» подавал признаки жизни. Сверчков, не раздумывая, поднял разведчика на платформу робота и отдал механизму приказ возвращаться на борт. Под куполом оставался капитан, но пилот боялся даже подумать, что могло произойти с Михаилом. Судя по состоянию союзников, ничего хорошего. Тем более если учесть, что землянин вошел в купол гораздо раньше, чем разведчики.
Сверчков взвалил тяжелого «краба» на койку в своей каюте и снял с него куртку. Из груди и живота лейтенанта торчало не меньше трех десятков стальных игл. Бронежилет не позволил игольчатым пулям пройти насквозь и принял на себя львиную долю их энергии, однако в большинстве ранения были проникающими, и Гессу оставалось жить считанные минуты. Сверчков растерянно осмотрел раны и опустил руки. Помочь разведчику он уже не мог. Геральд шевельнул посиневшими губами и приоткрыл глаза. Сверчков наклонился к его лицу и прислушался. «Краб» дышал часто и неглубоко. Слова на подобном фоне различить было трудно, но Сверчков сосредоточился и, приказав кораблю включить запись, принялся их повторять, чтобы зафиксировать все, что успеет сказать умирающий.
– Вещество проникнет в гиперпространство… – прошептал Гесс. – Точка гипермассы… окружается контуром из ретрансляторов… которые черпают энергию из недр… планет земного типа… Вещество черной дыры перетекает в гиперпространство и образует там ядро новой галактики… Купола – ретрансляторы, часть плана…
– Чей это план, лейтенант? – шепотом спросил Сверчков, стараясь не терять времени на раздумья, чтобы успеть спросить у разведчика как можно больше. – Зачем им новая галактика вне нормального пространства?
– Вместе с веществом там тоже появится пространство и время… – пояснил Геральд. – Наверное, эти существа не могут жить в нашей реальности, здесь они вымирают…
– Если там будет такой же мир, как здесь, что они выиграют? – удивленно спросил Сверчков.
– Точно не знаю. Регулируя выходную мощность ретрансляторов… можно будет управлять скоростью перемещения вещества черной дыры из нашего измерения в гиперпространство… а возможно, они рассчитывают даже на обратный эффект. Это будет способ управлять временем Вселенной…
– То есть они рассчитывают подчинить себе жизненный цикл звезд, планет и всех живых существ? По желанию ускорить процесс превращения Солнца в белого карлика? Или опять одеть сверхновую в газовую оболочку и вернуть в состояние нейтронной звезды? Или…
– Или сделать из красного гиганта сразу белую дыру, сжав стадию черной дыры до секунды… – прошептал лейтенант уже еле слышно. – Их надо остановить…
– Как? – Сверчков наклонился к самым губам Гесса.
– Император… он знает… он боится нас, а значит, знает… Новые левиафаны…
Больше «краб» не сказал ничего. Его глаза остановились, а дыхание исчезло. Сверчков провел по векам умершего пальцами и тяжело вздохнул. Остановить мыслящих в таких масштабах существ было задачей не для слабонервных. Гесс прояснил только одно – назначение куполов. Хотя от этого вряд ли становилось легче. Наверняка разрушить ретрансляторы было не так-то просто. И потом, что имел в виду разведчик, когда сказал «новые левиафаны»? Новые левиафаны придут и помогут или это те, кто построил купола?
