разговоры экипажа. Диалект у них, кстати, жуткий, совсем не как у Изгнанных, я еле разобрался. Придется тебе подождать, пока мы захватим видеотеку телецентра.
Как бы подтверждая слова капитана, по кораблю разнесся продолжительный звук, похожий на удар гонга.
— Началось, — прошептал Анисимов, складывая свой «ноутбук».
12
База Хозяев. Четыре месяца назад
Спроси меня кто-нибудь о самочувствии, я ответил бы: «прекрасное». Врал бы, конечно, только по- другому здесь никто не отвечает. Бодрость духа и здоровье тела — культовое сочетание для Хозяев. «Угрызения совести» — понятие для нас абстрактное, но ощутимое — для них пустой звук. Если сделал все, как положено, какие могут быть сомнения в собственной правоте?
Долг — вот наивысшая категория ментора. Долг перед обществом, в котором живешь, долг перед обществом, с которым работаешь, долг перед потомками, которым плевать: выполнял ты его при жизни или нет, пока у них есть все возможные блага. Выполнение долга ставится превыше всего. Никаких смягчающих обстоятельств. Хотел сделать как лучше? А как же долг? Не видишь результата, ну и что? Выполни свой долг, а результат проявится, когда придет время. Пристало ли винтику в колесе обсуждать работу мотора? И уж совсем не пристало вмешиваться в нее.
В общем, последний месяц я провел в покаянии. Я сидел на скучных разбирательствах трибунала над клайрами, диктовал Максу отчеты, оправдывался перед Отделом по Защите Прав Военнопленных по поводу жестокого обращения с кочевником, бесчисленное количество раз подставлял голову под психосканер и ежедневно получал повестки из Отдела по Стимулированию Развития с гневными требованиями явиться на заседание с докладом о предоставленной землянам информации. Хозяин посоветовал отсылать их по известному адресу и никуда не ходить, что я с удовольствием и делал.
Все эти и суетные, и неспешные дела объединяло одно: я выполнил свой долг, но не до конца. Перестреляй Макс всех людей в том бункере, замучай я «жабу» до смерти, но вернись с Конструктором, шума было бы втрое меньше. Ни Отдел Развития, ни Защиты Пленных не сказали бы ни слова, а запись о психосканировании в мой файл внесли бы без проведения процедуры.
Хозяин, единственный, кто отнесся к моему поступку терпимо, вызвал на ковер только дважды: первый раз, чтобы внимательно выслушать мой рассказ, а второй — сообщить, что Макса у меня забирают и отныне, до неопределенного времени, я буду работать оператором охраны Центра, в должности унизительной и скучной.
На этом основные неприятности закончились, но легче жить мне не стало. На всех больших и малых совещаниях при подведении итогов упоминали мою операцию, как эталон иррациональности поведения и непонимания низшей расой основополагающих законов существующего общества. Месяц-другой, и мое имя закрепится в анналах Центра навсегда. Какая меня в этом случае ожидает карьера — трудно представить. Или нетрудно, но совсем не хочется.
Карантин на Землю наложили, в этом я не ошибся. Флот прочесал всю Солнечную систему, убедился, что там никого нет, наставил в астероидном поясе мин, гипермаяков, автоматических орудий и прочей сигнальной техники и убрался на базу. Начальство Флота, кстати, о своих попавшихся лазутчиках молчало, как стая рыб. Ждали, видимо, пока уляжется скандал. А мне воинов было откровенно жаль. Ну, выручит их адмиралтейство из ссылки, а дальше им что делать? Кто их с таким послужным списком примет на работу? В частные охранники разве что? Это клайров-то! Да они повесятся скорее, чем согласятся на подобное.
Планетарная Разведка с Земли тоже съехала. Агентуру из местных жителей «законсервировали» до лучших времен, спрятав воспоминания о сладких деньках служения Галактике в их подсознание поглубже. Многоканальник группа захвата привезла в виде хорошо пропеченной бесформенной массы деталей. Его торжественно выбросили в перерабатывающий конвертер, даже не занося внутрь Центра. В ответ на мои вопросы о потерях, возникших в процессе захвата прибора, командир группы пожал плечами и ответил:
— Десяток аборигенов да один раненый у нас. В пределах нормы, и долг выполнен.
Что я мог сказать? Молодец. Мне бы такую убежденность в собственной непогрешимости. Только где ее набраться недоразвитому землянину?
Обо всем этом я размышлял, медленно прогуливаясь перед резиденцией Хозяина. Он вызвал меня снова. До назначенного времени оставалось несколько минут, и я пытался настроиться на разговор, тем более что суть его могла быть какой угодно: от повышения до полной отставки. Наконец, вдоволь надышавшись свежим воздухом, я решился и вошел в мерцающий силовыми полями шатер Хозяина Планетарной Разведки.
— Садись, Алекс, кажется, так принято на Земле? — приветствовал меня Хозяин.
— А вы не знаете? — парировал я тоном человека, которому терять уже нечего.
Так, собственно, и было. Ниже оператора охраны на иерархической лестнице стоял только оператор перерабатывающего конвертера.
— Полно, юноша, не сердись. Так было надо, и я точно знаю, что ты это понимаешь.
Я удрученно кивнул. Понимаю, чего тут непонятного?
— Мы оставили Землю на время карантина, — констатируя этот факт, Хозяин лучезарно улыбнулся. — Как ты считаешь, это правильно?
Я облегченно вздохнул. Чертовски приятно быть снова в деле.
— Ты всегда схватывал мои мысли на лету. — Хозяин помолчал и продолжил: — Возвращайся в свой регион. Сеть твоя там свернута, но на время профилактики она и не нужна, будет достаточно общего анализа. Разведбот дать не могу, машина инвентаризованная, но помощника выделю. Следи за событиями, Алекс, очень внимательно. На сей раз мы задели амфибий более чем серьезно. В подземных укрытиях, разбросанных по всей Земле, плескалась целая колония, около миллиона особей. Такой братской могилы не было ни на одной планете, и кочевники нам этого не простят. Они обязательно вернутся, несмотря на все ухищрения Флота. Их надо будет выследить, выяснить, что они затевают, и найти способ сообщить об этом в Центр, не засвечивая нарушение Планетарной Разведкой зоны карантина. Задача не из легких, но выполнить ее способен лишь ты. Доставит тебя на планету мой личный «Призрак». Напарник ждет снаружи. Подробности связи оговоришь с пилотом. Все, иди, я на тебя надеюсь.
Хозяин ободряюще улыбнулся и похлопал меня по плечу. Я поклонился и вышел, а что мне оставалось?
На «улице» перед резиденцией прогуливался бодрый худощавый субъект лет тридцати, одетый до боли по-земному: удобные туфли, джинсы, короткая куртка. На плече у него висела большая спортивная сумка, а голову венчала черная бейсболка. От прохладного воздуха он слегка пошмыгивал острым носом и почти не фальшивя напевал какую-то мелодию. Увидев меня, он широко улыбнулся и, сбросив сумку на землю, заорал:
— Привет, начальник!
Я опешил.
— Макс?! Это ты?
— А то кто же?! Корпус вот только сменил, да характер улучшил. Я теперь не ворчун, а балагур- весельчак! Ну, чтобы ты не скучал. Я просил их женское тело свинтить, чтоб тебе не только не скучно, но еще и приятно было, — отказались, слишком, говорят, сложно программу искусственной личности для женщины писать, почти невозможно. Ну, я не стал настаивать, раз так. Правильно, начальник?
— Правильно, Максик, только учти: ты теперь не бесформенный разведбот, ты имеешь собственное лицо… назовешь меня еще раз начальником, я тебе его расквашу, понял?
— Понял, товарищ Главный Разведчик! Когда вылетаем?
— Немедленно.
