настоящих «пэвэошников», с пучковыми пушками на «Громобоях»...
– Где же их взять? – Преображенский пожал плечами. – Все, что у нас были, еще на Лидии в расход пошли, а немцы по «ленд-лизу» таких машин не прислали.
– Вот я и вздыхаю, – кивнул Родионов. – Одна надежда на штурмовики, но их осталось два десятка, и топлива у них часа на полтора.
– Ничего, прорвемся. – Преображенский похлопал товарища по плечу и протянул передатчик. – Держи гипер. Если вдруг что со мной, выходи сразу на Князя или на Хосокаву.
– Если что с тобой? – Родионов осуждающе покачал головой. – Не каркай, ладно?
– Ладно. – Павел усмехнулся и спрыгнул с брони. – Штаб вон там, на двенадцатом, в башне «Ганимед Трейд».
– Опасное местечко. А как рухнет?
– До сих пор не рухнула, значит, устоит. Зато, какой вид!
Подполковник махнул ребятам из комендантского взвода – по нынешним непростым временам усеченного до отделения и сменившего командира. Вместо раненого старшины Волчкова охрану комбрига возглавил сержант Лебензон.
Когда Преображенский и его гвардия прибыли на место, юг Бьорна окрасился в красно-оранжевые цвета. Батальон Жерара вступил в бой с наступающими войсками Альянса. Минут через десять заполыхало и на западе, на границе с промзоной.
– Отходят! – вышел в эфир Блинов. – Апостол, это какое-то кино! Постановка!
– Главное дело на юге, – согласился Преображенский. – Встречай Егорова, он везет тебе гипер. Как встретишь, доложи подробно.
– Принято!
– Ваш свет, – ожил гиперпередатчик. – Жерар. У нас что-то непонятное происходит. Они отползают!
– Дрогнули?
– Нет, думаю, это был финт.
– И у тебя? Где же, тогда, главные силы?
– Ну, если не у меня и не у Блинова, то... где-то у вас.
– Понял. – Преображенский выглянул в оконный проем. – Одну роту отводи к нам, остальные на месте.
– Есть.
Подполковник запрокинул голову и попытался сосредоточиться. Небо над головой было темное, и этого, как ни странно не могли испортить даже близкие сполохи взрывов.
– Я дико извиняюсь, господин подполковник, – рядом встал сержант Лебензон, – но я протер забрало и вижу нечто до слез несмешное.
Он вытянул руку, указывая вверх, точно в надир.
– Что? – не понял Преображенский.
– Вот это. – Сержант потыкал в небо. – Что не отражает света.
До Павла дошло. Небо было неправдоподобно темным, несмотря на подсветку взрывами, потому что в нем на рискованно малой высоте висела туша большого десантного корабля. Его светопоглощающая обшивка и не должна была отражать свет, в целях маскировки. Такую обшивку имели все современные боевые корабли. Жерар оказался прав, рейнджеры пошли ва-банк, бросив десанту две приманки: на юге и в промзоне.
– Блинов, Жерар, полный назад! – приказал Преображенский. – Родионов!
– Я!
– Готовь «штору»!
– Последние снаряды, ваш свет!
– Плевать! Иначе крышка! Сейчас нам прямо на головы начнут падать десантные челноки марсиан!
Что ответил Родионов, подполковник не услышал. Черное брюхо десантного корабля вдруг сверкнуло двумя десятками маленьких вспышек, и на поверхность планеты обрушился новый шквал «осадков». На этот раз это был «град» из сотен небольших крылатых ракет. Они ловко обошли заградительный огонь родионовской бронетехники и накрыли волной взрывов большинство огневых точек.
– Ваш свет! – Сержант вдруг оттолкнул Преображенского от окна.
Яша Лебензон действительно хорошо «протер забрало». Увидеть подлетающую ракету не каждому по глазам. Жаль, что пользы от обострившейся зоркости сержанта оказалось маловато. Видимо, он и сам это понял, поэтому не просто оттолкнул командира, но еще и завалился на него сверху, прикрывая собой.
Звенящий, упругий взрыв разметал «комендантское отделение» по этажу, не пощадив никого. Боевые костюмы не позволили взрывной волне разнести солдат в клочья, но и не сумели спасти им жизни. Сержанта и подполковника отшвырнуло к толстой несущей балке слева от окна. Павел ударился о преграду спиной и затылком, но худшее было не в этом. Преображенский почувствовал, как в груди разлилась острая боль, а правая нога начала неметь. В ушах сначала зазвенело, а потом наступила гулкая тишина. Перерубленное осколками тело Якова сползло куда-то вниз, и Преображенский не сумел его удержать. Руки ослабели, а в глазах потемнело.
«Так глупо, – мелькнула мысль. – Не в геройской рукопашной схватке, и даже не в перестрелке, а от
