– Найдер? – Краузе осторожно облизнул губы. – Вот уж не думал, что он мне друг. Фриц нашел шпиона?
– Найди он вражеского агента, то уже сидел бы в моем кресле, – Штарух взял мучительную паузу. – Старший инспектор Найдер сделал всё, на что способен. Закрыть дело у него не вышло, зато он раскрыл заговор молчания в Третьем Литейном. И знаете, что выяснилось, Краузе? Выяснилось, что далеко не все инженеры и рабочие в день проникновения агента на объект временно ослепли или потеряли память. Выяснилось, что, как минимум, трое видели шпиона и разговаривали с ним, а один из троицы даже способен описать его внешность.
– Слава богу! – вырвалось у Краузе.
– А вы напрасно расслабились, – холодно заметил комиссар. – Вам от показаний свидетеля вряд ли станет легче.
– Но почему?! Я уверен, что ваш свидетель видел кого угодно, только не меня! Неужели и его показания не перевешивают ваших беспочвенных умозаключений?
– Вы поаккуратнее с выражениями, Краузе, – все так же спокойно произнес Штраух. – Обвинения в шпионаже с вас, возможно, будут сняты, но останутся другие.
– Да какие другие?! – вскипел Альфред. – Снова?! Снова хотите выбить из меня самооговор?! Не выйдет!
– Успокойтесь! – прикрикнул комиссар. – Довольно истерик! Вы были в дерьме по макушку, теперь по уши, разница невелика. Инженер Шмидт действительно видел в цехе не вас. Мы заставили его напрячь все извилины и подробно вспомнить внешность шпиона, а также содержание разговора. Текст классический, стандартный материал для обвинения в экономическом преступлении. Зато портрет получился очень интересный. Вы упадете со стула, когда его увидите, Краузе. А еще вы поймете, что ваши злоключения действительно далеки от финала.
– Что вы тянете, герр комиссар? – Альфред тяжело вздохнул. – Какой смысл на меня давить? Я и без того раздавлен, как жук под катком. Со слов инженера Шмидта был составлен фоторобот?
– Да, со слов под гипнозом, – Штраух остался глухим к мольбе бывшего подчиненного и не спешил раскрывать карты. – Скажите еще раз, Краузе, вы уверены, что не участвовали в подсудных делах? Вольно или нет, я допускаю и такое. Вы абсолютно в этом уверены?
– В сотый, тысячный раз говорю вам, герр комиссар, нет! Я ни в чем не участвовал!
– А скажите, Краузе, как часто вы бывали в лазарете карантинного сектора?
– Ну… бывал, – Альфред насторожился. – Часто. Особенно в последнее время.
– А в тот день, когда шпион проник в Третий Литейный, вы были в лазарете?
– В тот день? Я не помню точно… кажется… нет. А что? К чему вы клоните, герр комиссар?
– Скажите, Краузе, в лазарете есть приличный комп? – Штраух игнорировал его вопросы.
– У врача, в ординаторской.
– И последний вопрос, Краузе, – комиссар неприятно осклабился. – У вас дома хороший компьютер?
– Средний, – Краузе помотал головой, отчего тут же вернулась утихшая было головная боль. – И что из этого?!
– А то, дружище, что всё это звенья одной цепи, – Штраух почти улегся животом на стол и, дотянувшись, отечески похлопал Альфреда по плечу. – Вспомните, герр Жуан, чем занималась ваша Лаура, когда вы погрузились в сладкую дрему после любовных утех?
– Когда? Зачем мне это вспоминать?
– Всё за тем же! Вспомните, когда в гиперсеть были переданы данные по каравану? – Штраух шумно посопел и продолжил. – Или когда был вскрыт и серьезно испорчен управляющий комп Установки. А дальше попытайтесь вспомнить, встречались ли вы с фройляйн Вильгельм в день взлома сервера научного городка. Соображаете?
– В то время она была еще без сознания! И в день инцидента в Третьем Литейном она была без сознания!
– Без совести она всегда была, а не без сознания. Без совести, как и полагается гениальному актеру или разведчику. А вы без мозгов, с одними только яйцами! Ими вы и думали всё последнее время. Вот, взгляните, герой-любовник, это фоторобот шпиона, составленный со слов Шмидта.
Комиссар швырнул на стол листок с рисунком. Краузе подтянул листок по столу к себе и тупо уставился на портрет вражеского агента. Поверить в такое было невозможно, однако это был не кошмарный сон, а самая натуральная явь. Реальность отрицательного мира во всей «красе». Впрочем, к чему кавычки? Рисунок был неплох, и Катрина на нем была, как живая.
– Но… как? – выдавил Альфред.
– Очень просто, – лениво процедил Штраух. – С врачом лазарета мы уже побеседовали и выяснили, что за палатой фройляйн Вильгельм до определенного момента никто толком не следил. Да, работали медицинские мониторы, но что стоит их обмануть такому талантливому программисту, как эта
– Гуляла?! Но документы!
– И что ей стоило состряпать себе аусвайс, выкрав из компьютера Рейхсканцелярии нужные документы? Помните самый первый взлом и сомнительный репортаж в гиперсеть? Она сделала это прямо из ординаторской лазарета, когда беспечный врач отлучился куда-то, по привычке не заперев кабинет.
– Но… точки доступа в сеть… они каждый раз менялись!
– Верно. Причем, заметьте, Краузе, менялись в пределах уровней и секторов, где присутствовали другие фигуранты дела: пятьдесят пятый, «золотая свастика», с двадцатого по сорок пятый… Ваша пассия очень
