профессионально страховалась, обманывая следящие программы. Она работала на удивление грамотно, снимаю шляпу перед ее талантом, хотя она и не арийка.
– А как же… – Краузе почувствовал, что садится голос, и попытался откашляться. – А как же взлом пожарно-охранной системы цеха? Катрина не могла быть сразу в двух местах!
– А этот момент нам прояснит сама госпожа Вильгельм. Так же, как и то, что она делала в Литейном. Хотите присутствовать на очной ставке?
– Я… мне… – Альфред говорил с большим трудом, горло сдавил спазм. – Это… обязательно?
– Нет, но вы пройдете этот путь до конца, Краузе, – комиссар зло взглянул на униженного и растоптанного Альфреда. – Этим вы не искупите грехи и не заработаете себе реабилитацию, но, глядя на вас, будут учиться другие. Они поймут, что Великий Порядок – это абсолютный закон, что любое отклонение от него приводит к катастрофе! Малейшее отклонение! На вашем примере сотни честных офицеров научатся, наконец, главному на войне – бдительности! Так что на очной ставке вы будете в ложе, герр пособник. С одной стороны инженер Шмидт, с другой ваша несравненная славянка, а посередине вы. И уверяю, Краузе, на этом ваши муки не закончатся.
– Убьете ее на моих глазах? – Краузе взглянул на комиссара исподлобья.
– Зачем же? – Штраух ткнул пальцем в экранчик компа, и через секунду в кабинете появились двое конвоиров. – Вы оступились, вам и исправлять ошибку. Вы сделаете это сами.
Автоматика «смирительного» кресла почему-то не сработала. И все же, хотя Краузе был достаточно быстр, осуществить задуманное ему не удалось. Дубинка охранника оказалась быстрее. Альфред провалился в забытье, не дотянувшись до горла Штрауха на десяток сантиметров.
15. Март 2299 г., орбита Нептуна – Эйзен
– Все сделали точно по инструкции, – гордо доложил Барышев. – Я установил наблюдение за всеми генералами из вашего списка и отправил им на служебные электронные адреса «уточненные» время и место вашей тайной операции. Отправил, понятно, в «пакетах», которые вскроются сами в час «Ч». На контроль сел Ривкин. Ему я дал вводную: если будет взлом, не блокировать передачу, а просто зафиксировать номер вскрытого досрочно пакета.
– Да, так мы и договаривались, – Преображенский снова взглянул на портрет «крота» и покачал головой. – Кто бы мог подумать?
– Я мог, – сказал Воротов. – Мотивов у этого гражданина было выше крыши. Обиделся старичок, что задвинули его за ширму, да и сглупил по тихой грусти.
– Неужели трудно понять, что бывают ситуации, когда интересы государства требуют нестандартных решений?
– Старость не радость, маразм не оргазм, – Ярослав пожал плечами. – А если серьезно: чтобы понять, нужно этого захотеть. Не обижаться и не парить себе мозги вплоть до закипания, а подумать; трезво и холодно. Но этот старикан, похоже, зациклился. Решил любым способом доказать, что вы хуже него. А вы разве не подозревали его в первую очередь?
– Подозревал, но в последнюю. Все равно странно. Никто ведь и не говорил, что я лучше. Его сразу известили, «на берегу»: Преображенский тут временно! И, главное, как он собирался исправлять всё, что натворил, пока «выживал» меня из Управления?
– Может, и не собирался. Поначалу на эмоциях действовал, а когда понял, что вляпался – поплыл себе по течению. Так частенько бывает. Например, это типичный сценарий брака.
– То брак, – князь усмехнулся. – А тут государственная измена. Разные меры пресечения, знаешь ли.
– Не такие уж разные. Наручники или цепи Гименея – всё кандалы. Но обошлось – и это главное. Хотя, конечно, завернуть нашу «живцовую» бригаду на полпути или как-то уберечь от удара в лоб шансов было маловато. Даже в случае, если бы Ривкин и Барышев сработали предельно оперативно и вычислили «крота» задолго до появления бригады в точке неминуемой засады-гибели. Ведь для достоверности нам все равно пришлось бы выйти из прыжка и помелькать перед носом у армады, так?
– Верно, Слава. Мы в любом случае попадали под раздачу. Но ставки того стоили, – князь махнул рукой. – Проехали. Сам же сказал – обошлось, и слава Богу. «Неминуемая» гибель в засаде не состоялась, «крот» пойман, теперь можем действовать в полный рост. Барышев, как дальше было дело?
– Все просто, ваша светлость. Когда Ривкин зафиксировал, что один из пакетов взломан, то просигналил мне, я вызвал группу захвата и арестовал… генерала Лугового.
– Сопротивлялся?
– Сначала пытался «возмущаться», скандалил, потом сменил тактику, начал оправдываться. В общем, сдался в конце концов, поплыл. Я заставил его передать немцам подтверждение информации, и убедиться, что те перебросили силы на ложное направление. Ну, а дальше… вы мне скажите, ваша светлость, стоила игра свеч?
– Все получилось, – Павел устало улыбнулся. – Трюк сработал, немцы стянули все силы, чтобы встретить нашу армаду, а встретили только безумный флот автоматических брандеров, несколько истребителей и отряд абордажных катеров. Но пока они разбирались, что к чему и с чего вдруг земляне ринулись на массовый таран, наш реальный флот зашел немцам в тыл и, прикрываясь судами конвоя, обработал армаду «шайбами». Четверти кораблей как не бывало. Уцелевшие развернулись довольно быстро, но слишком долго решали, стоит ли стрелять в свои же пассажирские суда. Ведь иначе достать корабли Накано было нереально. Пока медлили, потеряли еще четверть боевого состава. А если учесть, что часть наших брандеров тоже попала в цель…
– Полный разгром?!
– Вроде того. Небольшая группа кораблей прорвалась и прыгнула к Руру, несколько рейдеров поодиночке выскользнули из окружения и ушли в направлении Марты-Гефеста. Зато весь конвой и флагман армады сдались.
– Флагман мы взяли еще до подхода Накано, – гордо заметил Воротов.
– И взяли условно, и не удержали, – поправил князь. – Так… проникли, подрались да ушли.
