А что вы можете противопоставить? Ничего, поскольку ваша хваленая военная мощь террористу не помеха: по пятой колонне с авианосца не шмальнешь. Шум, свист, топот, крики: 'русский, гоу хоум!'
Но здравомыслящее сенаторское большинство потихоньку начинает понимать мою логику. И, естественно, спрашивает совета.
Я говорю, оки-доки, мы с моими ассистентами Гвоздевым и Хунхузой беремся решить ваши проблемы. Но, предупреждаю сразу, потребуются расходы: по миллиону баксов на рыло. И, кроме того, поменяйте военную доктрину — иначе смешно! Смешно и стыдно за вас…
Во вранье Веника никогда нельзя было упрекнуть! Врал он не с фигой в кармане, как все нормальные люди, а истово, фанатически — так что и враньем его бредни не назовешь. Уж я давно на эту странность рукой махнул, и выуживал правду сам. Как мог, по крупицам.
— Из Конгресса повезли нас на встречу с высшим военным командованием, — продолжал трепаться товарищ, — уточнить смету и прочие детали операции. Приезжаем на сверхсекретную базу ЦРУ, а там вся верхушка: министр обороны, директор ЦРУ, директор ФБР, директор центробанка…
— Видать, центробанк не доверяет двум первым директорам? — догадался я. — Приехал, чтобы лично баксы вручить?
Веник ничуть не смутился:
— Нет, центробанк выступал в роли потерпевшего, поскольку этот наш Президент подрывает американские национальные экономические интересы, причем в особо крупных, извращенных формах. Про нефтяное оружие слышал что-нибудь? Нет? Ну слушай сюда: восемьдесят процентов мировых запасов нефти находятся под контролем одиннадцати арабских стран, которые объединились в одной организации ОПЕК. В 1973 году, когда Египет и Сирия воевали с Израилем, ОПЕК прекратила продавать нефть США и тем странам, которые поддерживали Израиль. Цена нефти выросла в несколько раз — это так шарахнуло по американской экономике, что она была вынуждена перейти на ресурсосберегающие технологии. Убытки исчислялись миллиардами, но рост потребления нефти остановить не удалось.
Он растет и сейчас: промышленно развитым странам с каждым годом нужно все больше нефти, что делает их все более зависимыми от ситуации в Персидском заливе. А ситуация схожая с семьдесят третьим годом: палестинцы наезжают на израильтян, устраивают теракты, евреи, в ответ, долбят с вертолетов сопредельные арабские территории, а ОПЕК, после каждого всплеска насилия, делает жесткие заявления и угрожает пустить в ход нефтяную дубинку.
В результате, биржевые цены скачут как грешник на сковородке, и на разнице можно делать громадные деньги. Причем натурально из воздуха, из панических настроений: цена на нефть упала — купил акции, цена выросла — продал. И так до бесконечности, по известной формуле 'товар — деньги — товар'.
Чем и занимался наш сообразительный Президент. Зовут его Ийяд Аль-Миасваби, а по национальности он шейх, несметно богатый, но при том уклонист, ренегат, и кидала, каких свет не видел: сначала сдал Саддаму других шейхов, потом Саддама сдал американцам, а потом кинул американцев, благо они же сами поставили ему суперсовременную компьютерную технику и новейшие вооружения.
Построил плавучий домик со спутниковой связью, противоторпедной защитой и прочими наворотами, да катался спокойно по мировому океану — на бирже играл. Миллиарды денег заколачивал, пока мы с тобой не приехали.
— Вот-вот, это и есть самое странное! — не выдержал я. — Мы с тобой куда ни приедем, везде финансовый кризис наступает. Только не пойму, зачем этому хитрожопому нефтяному шейху вирусы?
— Дык, я же говорю: чтобы на разнице играть, нужны теракты, а для терактов требуются исполнители. Знаешь, как сейчас взрывы устраивают? С головы до ног заминированный тип заходит в автобус или на дискотеку, где людей побольше, и ба-бах — прямое попадание. Считай, ходячая бомба с человеческими мозгами. Но, в здравом уме, никто ж на такой подвиг не подпишется, поэтому кандидатов предварительно зомбируют. Чем и занимался твой доктор Айболит, пока ему Хунхуза шею не свернула. А теперь американцы предлагают нам вернуться и довести начатое до конца.
В очищенном от патологического вранья виде, дело обстояло следующим образом: пережив кораблекрушение, шейх укрылся в Афганистане, под крылышком талибов, и начал широкомасштабную пропагандистскую войну: устраивал теракты, угрожал лидерам мировых держав физическим уничтожением, а сами территории обещал засеять вредоносными вирусами.
Тут, как по заказу, в Европе разразилась эпидемия коровьего бешенства, и биржу начало лихорадить: все акции запрыгали, а не только нефтяные. В ответ, американцы обстреляли крылатыми ракетами те места, где предположительно мог скрываться Президент, но даром заряды пожгли — неуловимому террористу все было нипочем. Подобраться к самому шейху не удавалось, однако ЦРУ обнаружило следы его организации в Египте, где подозрительно активизировались черные археологи — грабители гробниц. Одного такого удалось поймать с поличным, причем трофеи мародера удивили видавших виды египетских полицейских — вместо ценностей, мешки были под завязку набиты человеческими костями из древних могильников.
Допросив незадачливого гробокопателя и выяснив, откуда поступил странный заказ, следователи пришли к выводу, что без Аль-Миасваби не обошлось; очевидно, террориста интересовали вирусы, исчезнувшие в процессе эволюции. Древний вирус, будучи найден и воскрешен, действительно мог оказаться настоящим бедствием для человечества, давным-давно утратившего необходимый иммунитет.
Чтобы пресечь такую возможность, ЦРУ раскинуло плотные сети, но кроме оперативных сотрудников требовались специалисты — микробиологи. А поскольку мы с Веником лучше кого бы то ни было знали поганую кухню, выбор был очевиден и предрешен.
Глава пятая
Пути Господни неисповедимы: кто бы сказал, что однажды мы с Голливудом будем сидеть на плоской крыше каирского домика, ласточкиным гнездом прилепившегося к вершине горы Мукаттам, и обозревать панораму самого большого города Африки, я бы перекрестился. А вот — сидим и обозреваем.
Прямо перед нами сходились воедино три континента: Африка, Европа и Азия. На юге тянулись бесконечные берега Нила, на севере лежало Средиземное море, а на востоке простирались Аравийские горы. Мукаттам завершает эту гряду, поэтому мы, образно выражаясь, находились на самом краю Аравии. Внизу, как на ладони, великая река, берущая начало в вечности и напитавшая вечностью окрестные земли, нависающие над ними горы, да сухой, горячий воздух, призрачным маревом дрожащий над древним городом.
Мираж то возносил окрестности к раскаленному небу, то швырял в расплавленную пустыню, отнимая у людей, копошившихся на плоских берегах и обширных горных террасах, смысл индивидуального существования. Здесь, по соседству с вечностью, царствовал и повелевал коллективный разум; подчиненные ему люди напоминали трудолюбивых, но абсолютно безмозглых муравьев. Великие пирамиды, издали походившие на громадные муравьиные кучи, особенно усиливали впечатление.
— Человека чтобы понять, надо на него с горы глянуть, — насладившись зрелищем, философски заключил Голливуд, — Растит помидоры, а потом возьмет и здохнет.
— И что? Не выращивать помидоры? — уточнил я, ради поддержания умного разговора на философическом уровне. И позавидовал Венику, оставшемуся дрыхнуть в недрах нашего нового пристанища.
Дядя Жора кивком указал на крошечные фигурки феллахов, возделывающих поля:
— Лежать и смотреть, как другие выращивают — вот что.
В Каир проштрафившийся контрабандист попал под личиной выдающегося советского генетика, любимого ученика Тимирязева, репрессированного на заре научной карьеры. Оставить его во Франкфурте нам не позволила совесть, поэтому пришлось на ходу придумывать подходящую биографию. Теперь в анналах ЦРУ он значился глубоко законспирированным светилом науки и моим ученым консультантом.
— Лежать — не выход, — поразмыслив, возразил я, — особенно если фонишь как Чернобыльская
