— Сексоц… это что еще за факультет, а? То у вас мясофак какой-то. Оказалось, — факультет мясников. А теперь еще это. Вы что — завели курсы для шлюх? И дочь лорда Линчноула там училась?
— Это факультет секретарш для сферы социального обеспечения, — залепетал проректор. — Очень приличный факультет. Готовит прекрасные кадры.
— Для морга, — добавил инспектор. — Ладно, пойдем посмотрим на вашу последнюю жертву.
Убедившись, что он совершенно напрасно остановил выбор на Флинте, проректор повел инспектора по колледжу. Дорогой инспектор продолжал расспросы:
— Говорят, вы предполагаете, что причина смерти — ПД?
— ПД?
— Передозировка.
— Разумеется. Неужели вы подозреваете другую причину?
Инспектор Флинт подергал ус:
— Я ничего не подозреваю. Пока. И все-таки, с чего вы взяли, что она отравилась наркотиками?
— Понимаете, миссис Бристол видела, как в туалете для сотрудниц какая-то девушка делает себе укол. Она позвала Уилта…
— Почему именно Уилта? Нашла кого позвать.
— Миссис Бристол — секретарша Уилта, — пояснил проректор и продолжал живописать путаные события дня. Флинт слушал хмуро. Больше всего ему понравилась история про то, как мисс Зайц отметелила Уилта. Сразу видно — бабец что надо. Все прочее свидетельствовало о том, что насчет нравов Гуманитеха Флинт не заблуждался.
Выслушав рассказ до конца, инспектор заметил:
— Пока ясно одно: с выводами лучше не спешить. Сперва я должен провести тщательное расследование. Слышите? Тща-тель-но-е. А то у вас концы с концами не сходятся. Ну кололась неизвестная девица в уборной, ну в котельной нашли труп мисс Линчноул. Но почему вы решили, что это одно и то же лицо?
Проректор удивился: это же очевидно.
— А мне — нет, — сказал Флинт. — Что она делала в котельной?
Проректор уныло посмотрел, на ступеньки перед дверью, хотел было снова ответить «умирала», но поостерегся. Гусей дразнить ни к чему: Флинт — не ректор.
— Ума не приложу, — сказал он. — Может, ей захотелось посидеть в тепле, в темноте.
— А может, и не захотелось. Ничего. Это мы вмиг выясним.
— Я все-таки надеюсь, что вы воздержитесь от огласки, — всполошился проректор. — Дело-то уж больно щекотливое.
— Заладили: «огласка», «огласка». Для меня главное — установить истину.
Ректор приехал через двадцать минут и сразу понял, что в поисках истины Флинт размахнулся не на шутку. Дело осложнилось тем, что миссис Ракнер вздумала привести пострадавшую в чувство. Но, поскольку искусством оживлять покойников она владела хуже, чем искусством народной вышивки, все ее усилия привели к тому, что тело свалилось за бойлер. Бойлер работал вовсю, поэтому труп представлял собой зрелище не для слабонервных. Флинт распорядился оставить все как есть, пока фотографы не общелкают место происшествия с самых разных точек, нагнал в котельную криминалистов из отдела по расследованию убийств, вызвал полицейского хирурга.
На стоянке было не протолкнуться от полицейских машин, полицейские заполонили корпуса. И все это на глазах у студентов, пришедших на вечерние занятия. Ректору показалось, что Флинт вздумал во что бы то ни стало ославить колледж.
— С цепи он что ли сорвался? — спросил ректор, переступая белую ленту, протянутую на земле у входа в котельную.
— Он говорит, пока нет доказательств, что это случайное отравление, расследование будут вести, как при убийстве, — устало ответил проректор. — А в котельную заходить не советую.
— Что за вздор?
— Во-первых, там мертвое тело…
— Ну и что? — нахмурился ректор. Во время войны он был на фронте и напоминал об этом кстати и некстати. — Подумаешь — труп.
— Что ж, вам виднее. И все-таки…
Но ректор уже спускался в котельную. Через несколько минут его вывели оттуда под руки. Лица на нем не было.
— Силы небесные, — бормотал он заплетающимся языком. — Вы бы хоть предупредили, что там проводят вскрытие. Как ее угораздило так изувечиться, а?
— По-моему, это миссис Ракнер…
— Миссис Ракнер? Миссис Ракнер? — хрипел ректор. Он тщетно напрягал фантазию, силясь увязать ужасы котельной с образом хрупкой преподавательницы-почасовика, обучающей премудростям народной вышивки. — Что за черт? Какое отношение имеет миссис Ракнер к этому… к этому…
Яснее он выразиться не успел: к коллегам подошел инспектор Флинт.
— Теперь вы в своем Гуманитехе не соскучитесь. Вот уже и первый труп появился, — инспектор умел выбрать время для шуток.
Ректор посмотрел на него с неприязнью. Он явно не разделял мнение Флинта, будто жизнь в колледже станет веселее, если там на каждом шагу будут валяться трупы. Ректор вознамерился приструнить Флинта:
— К вашему сведению, инспектор…
— К вашему сведению, вот что я там обнаружил, — перебил его Флинт и открыл какую-то картонную коробку. — Вы по таким журнальчикам студентов обучаете?
Ректор заглянул в коробку. Сердце у него замерло от восторга и ужаса. В коробке действительно помещалась стопа журналов. На обложке верхнего красовались две дамочки, дыба, женоподобный субъект, закованный в цепи, и… такое непотребство, что ректор не знал, с чем его и сравнить. Студентам такую грязь даже показывать негоже.
— Что вы, что вы, наши учащиеся подобную литературу не читают, — всполошился ректор, — это же настоящая порнография.
— Да, порнушка крутая, — согласился Флинт.. — А знаете, сколько там такого добра? Вот ведь какая скверность получается.
И Флинт засеменил прочь.
— Господи, ну что за наказание? — прошептал ректор. — А этому скоту и горя мало. Так и сияет.
— Должно быть, он все еще помнит то гадкое происшествие с Уилтом, — догадался проректор.
— Я его тоже не забыл, — буркнул ректор, угрюмо озирая корпуса колледжа' в коем он некогда думал снискать славу. Славу-то он снискал, да только не ту, которую хотел. И все из-за Уилта. Размышляя об Уилте, ректор приходил к тому же выводу, что и Флинт: этакому мерзавцу место за решеткой.
Оба как в воду глядели. В тот же вечер Уилт оказался в тюрьме. Дело обстояло так. Уилт тщательно скрывал от Евы, что по пятницам читает лекции на авиабазе в Бэконхит. Чтобы найти предлог для отлучек из дома, он вызвался давать платные уроки некоему мистеру Малкалему, заключенному Ипфордской тюрьмы. С ним Уилт занимался по понедельникам, но Еве внушил, что наведывется в тюрьму два раза в неделю — по понедельникам и по пятницам. Уилт и сам понимал, что обманывать жену нехорошо, но ведь он для семьи старается: компьютеры и школа, в которую Еве вздумалось устроить близняшек, семейству не по карману, не спасал и приработок в тюрьме, поэтому Уилту и приходилось читать лекции на авиабазе. Да, Уилт лгал жене, однако он вполне мог зачесть общение с мистером Маккалемом во искупление греха. Тем более что подопечный изо всех сил старался усугубить его чувство вины и немало в этом преуспел. Благодаря преподавателю из Открытого университета Маккалем изрядно поднаторел по части общественных наук, и когда Уилт пытался подогреть его интерес к Э.М. Форстеру и роману «Хауардз- Энд»9, заключенный неизбежно сводил разговорны к тяжелым социально-экономическим условиям, по вине которых он и угодил за решетку. Он довольно складно рассуждал о классовой борьбе, о необходимости революции, лучше всего кровавой, и о полном
