Майор Глаусхоф с тремя служебными собаками забрался в джип и подкатил к воротам зоны для гражданских лиц. На стоянке, держась подальше от «эскорта», собралась кучка военнослужащих. Глаусхоф осторожно затормозил и вылез из машины.
— Что там у вас? Бомба?
— А черт его знает, — ответил лейтенант, не отрываясь от приемника. — Может, бомба, может, не бомба.
— Он как будто не выключил радиотелефон. — предположил капрал. — Даже два радиотелефона. Вот и сигналят.
— Где вы видели, чтобы у англичанина в машине было сразу два радиотелефона? — возразил лейтенант. — И потом, радиотелефоны на такой высокой частоте не работают.
— Значит, похоже на бомбу, — заключил Глаусхоф. — Так какого черта вы его впустили?
С этими словами Глаусхоф отошел от «эскорта» еще дальше. В темноте стоять у машины было опасно: кто там разберет, что у нее внутри. Долбанет еще. Остальные последовали примеру майора.
— Этот малый ездит сюда каждую пятницу, читает лекции, пьет кофе и отчаливает, — оправдывался лейтенант. — И ничего такого за ним не замечали.
— И вы так вот запросто его пропускаете. А что у него в машине что-то пикает — это, по-вашему, пустяки? А если это ливанские террористы подсуропили?
— Сигналы-то мы услышали уже после.
— Поздно, — отрезал Глаусхоф. — Ладно, не будем рисковать. Ну-ка, вызовите сюда грузовики с песком. Мы ее обезопасим. Только по-быстрому.
— Нет, это не бомба, — сказал капрал. — Эта штука посылает сигналы, а бомба должна их принимать.
— Ну, бомба — не бомба, а нарушение режима налицо. И обезопасить ее необходимо.
— Как скажете, — и капрал покинул стоянку.
Глаусхоф задумался: что бы еще предпринять? По крайней мере, он действовал решительно, теперь ни база, ни его карьера не пострадают. Как начальник службы безопасности, он все время твердил, что иностранные преподаватели здесь только воду мутят. Он уже засек одного такого географа, который читал лекции о становлении английского ландшафта, а на самом деле пудрил мозги, что, мол, из-за высокого уровня шума и загрязнения керосином сокращается число птиц. Глаусхоф заподозрил, что географ принадлежит к движению «Гринпис», и распорядился его задержать. Но машина с двумя постоянно действующими передатчиками — это штука почище. А Глаусхофу только того и надо.
Он перебрал в уме врагов Свободного Мира. Террористы, русские шпионы, подрывные элементы, тетки из Гринэм-Коммон16. Всех не упомнишь. Да и не важно. Главное — разведслужба авиабазы совсем мышей не ловит, и теперь у Глаусхофа есть возможность капитально приложить их мордой об стол. Глаусхоф улыбнулся. Кого он терпеть не может, так это начальника разведки. Кто такой Глаусхоф? Никто. А у полковника Эрвина и рука в Пентагоне, и жена путается с начальником базы — каждую субботу ее с мужем приглашают к начальнику играть в бридж. Прямо уж такая важная птица полковник Эрвин. И учился не где-нибудь — в Йеле. Ничего, Глаусхоф этой птице крылышки подрежет.
— Этот малый… Как, говорите, его звать? — спросил он лейтенанта.
— Уилт.
— Где вы его держите?
— Мы его не держим. Мы как только поймали сигнал, сразу позвонили вам.
— Ну, и где он сейчас?
— Где-то читает лекцию. Все данные о нем в караулке. Расписание лекций и все такое прочее.
Глаусхоф и лейтенант поспешили к воротам зоны для гражданских лиц. В караульном помещении майор познакомился с краткой справкой об Уилте. Она оказалась не слишком содержательной.
— Учебный корпус номер девять, — сообщил лейтенант. — Прикажете задержать?
— Нет, рано. Последите только, чтобы никто не улизнул.
— Исключено. Разве что через новое ограждение. Но далеко он не уйдет. Я уже пустил ток.
— Отлично, как только выйдет из корпуса, сразу берите.
— Слушаюсь, сэр, — и лейтенант отправился проверить караул. А Глаусхоф снял трубку и связался с охраной службы безопасности.
— Окружите учебный корпус номер девять, — распорядился он. — Но до моего прихода — никаких действий.
Отдав приказ, Глаусхоф устремил отрешенный взгляд на фотографию нагого красавца из журнала «Плейгерл», висящую на стене. Если удастся вытянуть из этого мерзавца Уилта признание, майор наверняка продвинется по службе. Но как развязать ему язык? Прежде всего надо узнать, что за устройство находится в машине. Глаусхоф уже начал обдумывать план действий, но тут за его спиной раздалось тактичное покашливание лейтенанта. Глаусхоф взбеленился. В этом кашле ему почудился язвительный подтекст.
— Вы повесили? — рявкнул он, указывая на фотографию.
— Никак нет, — обиженно ответил лейтенант. Вопрос показался ему не менее оскорбительным, чем майору — его кашель. — Это не я, сэр. Это капитан Клодиак.
— Капитан Клодиак? — майор снова уставился на фотографию. — Я не знал, что она… он… Да нет, вы шутите, лейтенант. На капитана Клодиак это не похоже.
— Она, она, сэр. Ей такие картинки по душе.
— Ишь, бедовая, — заметил майор, чтобы его ненароком не записали в противники равноправия полов. В смысле карьеры такая репутация была почти столь же губительна, что и обвинение в гомосексуализме. Какое там «почти» — гораздо губительнее.
— Я принадлежу к Церкви Бога17, — сообщил лейтенант, — и, по моим убеждениям, это тяжкий грех.
Глаусхоф не дал втянуть себя в дискуссию.
— Может быть, — бросил он. — В другой раз поговорим, ладно?
И майор вернулся на стоянку. Там капрал, еще один майор и несколько человек из подразделения взрывных и землеройных работ подгоняли огромные самосвалы к машине Уилта. Самосвалы окружили «эскорт», мимоходом расшвыряв десяток других машин. Когда Глаусхоф, приближался к месту действия, неожиданно вспыхнули два ярких прожектора. Ослепленный майор споткнулся и заорал:
— Вырубите свет, к чертовой матери! Хотите, чтобы и в Москве узнали, чем мы тут занимаемся?
Стоянка мгновенно погрузилась во тьму, и майор сослепу налетел на колесо самосвала.
— Ладно, управлюсь и без света, — процедил капрал. — И очень даже просто. Бомба, говорите? А по-моему, никакая не бомба. Бомбы сигналы не передают.
И не успел Глаусхоф напомнить, чтобы при обращении к старшему по званию он не забывал добавлять «сэр», как капрал двинулся к машине.
— Мистер Уилт, — сказала миссис Офрн, — будьте любезны, расскажите подробнее о месте женщины в британском обществе, в частности о той роли, которую играет в своей профессиональной сфере достопочтенная премьер-министр миссис Тэтчер, а также…
Уилт недоуменно поглядел на слушательницу. Почему миссис Офри всегда читает вопросы по бумажке? И почему ее вопросы никогда не имеют отношения к теме лекции? Наверно, она их целую неделю выдумывает. Причем спрашивает только о королеве или о миссис Тэтчер. Должно быть, это потому, что однажды герцог и герцогиня Бедфордские пригласили миссис Офри на обед к себе в усадьбу и американка никак не может забыть радушный прием. Но сегодня Уилт уделял вопросам миссис Офри особое внимание.
Неприятности посыпались на него, как только он вошел в лекционный зал. По пути на базу бинт, который он обмотал вокруг пояса, развязался и один конец начал спускаться в правую штанину. Дальше — хуже. Капитан Клодиак опоздала на лекцию, уселась в первом ряду прямо перед Уилтом и скрестила ноги. Уилт поспешно прижался к стойке пюпитра, чтобы побороть новую эрекцию или по крайней мере скрыть это происшествие от аудитории. Дабы не смотреть на капитана Клодиак, он и сосредоточился на миссис Офри.
Но и эта уловка не слишком помогла. Правда, миссис Офри напялила столько затейливо расписанного
