— Но это же не приемники, а передатчики, — не унимался капрал. — Они не принимают сигналы, а передают. И для чего тогда магнитофон?
— Магнитофон — не по моей части, — сказал майор. — Устройство не взрывоопасное. Ну, пойду писать рапорт.
Тут Глаусхоф решил наконец взять быка за рога.
— Только на мое имя, — объявил он. — Рапорт подадите мне, больше никому. Не будем поднимать шум.
— Самосвалы уже такой шум подняли, что мое почтение. Оказалось, мы их зря гоняли.
— И все-таки надо разобраться, — сказал Глаусхоф. — Я отвечаю за безопасность базы, и мне не нравится, что какой-то паршивый англичанин притаскивает сюда эту технику. Может, это действительно проверка, а может, что-то другое.
— Конечно, что-то другое, — подхватил капрал. — Вон какая чувствительная аппаратура: с двадцати миль засечет, как блохи трахаются.
— Не иначе жена хочет с ним развестись и собирает компромат, — догадался майор.
— Что-то она уж больно усердствует, — заметил капрал. — Два передатчика и магнитофон. Такую сложную технику в магазине не купишь. Никогда не слыхал, чтобы штатские пользовались такой хитрой системой самонаведения.
— Системой самонаведения? — переспросил Глаусхоф, который все еще представлял, как трахаются блохи. — Как это — системой самонаведения?
— Эти хреновины указывают цель. Передают сигналы. А два оператора сидят у приемников и засекают, где крутится автомобиль.
— Вот это номер, — забеспокоился Глаусхоф. — Думаете, русские послали Уилта узнать наши координаты?
— Они и так знают, где мы находимся, у них спутники с инфракрасной техникой. Подсылать радионаводчика им вроде бы ни к чему. Разве что они хотели сбыть его с рук.
— Сбыть с рук? Зачем?
— А я почем знаю? Вы отвечаете за безопасность, вы и разбирайтесь. А я техник и не в свое дело не лезу. Но, по-моему, если агента засылают к противнику с сигнальным устройством, по которому его легко распознать, так только затем, чтобы его накрыли. Это же все равно, что бросить в комнату к коту писклявую мышь.
Однако Глаусхоф стоял на своем:
— Что бы вы ни говорили, Уилт без разрешения протащил на базу шпионскую аппаратуру, и я его не отпущу.
— Вот они по сигналам и выяснят, где он застрял.
Глаусхоф бешено сверкнул глазами. Пропади он пропадом, этот рассудительный зануда! Но Глаусхоф нашел способ поставить капрала на место.
— Что? — взревел он. — Передатчики еще действуют?
— А как же. Вы ведь не сказали, что их надо отключить. Нам с майором было приказано искать в машине бомбу.
— Так точно, — поддакнул майор. — Приказ был насчет бомбы.
— Сам знаю, что насчет бомбы! — бушевал Глаусхоф. — Думаете, у меня память плохая?
Тут он умолк и с ненавистью воззрился на машину. Раз передатчики действуют, то противнику уже известно. что его хитрость раскрыта, а значит… Глаусхоф лихорадочно прикидывал, как предотвратить катастрофу. Оставались считанные минуты, с решением надо спешить.
И Глаусхоф объявил свое решение:
— Мы принимаем бой, а вы принимайте машину. Чтобы духу ее на базе не было.
Капрал заартачился: долбанные шпионы следят за долбанным «эскортом» в оба, а он, видите ли, должен отгонять его за тридцать миль, да еще без долбанного сопровождения. Однако Глаусхоф был неумолим, и через пять минут «эскорт» покинул базу. Предварительно в магнитофоне сменили пленку и оставили все так, будто к технике не прикасались. Напутствия Глаусхофа были просты:
— Отгоните «эскорт» к дому Уилта. Майор будет сопровождать вас на своей машине, с ним и вернетесь. Если что, он вам поможет. Пусть слухачи ищут Уилта у него дома. То-то намучаются.
— Зато меня найдут без труда, — буркнул капрал. Хотя со старшими офицерами спорить не положено, в этот раз надо было бы держаться понаглее.
Машины двинулись в путь. Глаусхоф посмотрел им вслед и окинул взглядом по-вечернему сумрачную, унылую равнину. Ему всегда было муторно от ее вида, а теперь она выглядит просто зловеще. Еще бы: равнину обдувает ветер из России, прямиком с Урала. Пролетая мимо куполов и башен Кремля, он исполнился тлетворным духом и несет гибель всему человечеству. И сейчас далекие враги ловят каждое слово, которое здесь произносится. Глаусхоф тюбрел назад. Ничего, он с этими коварными соглядатаями разберется.
14
— Помещение оцеплено, сэр, но он еще не выходил, — доложил лейтенант Хара, когда Глаусхоф приблизился к учебному корпусу № 9. В этом Глаусхоф и сам успел убедиться: он еле пробился через кордон, который лейтенант Хара выставил возле корпуса. В другой раз Глаусхоф задал бы чересчур ретивому служаке по первое число, но сейчас было не до разносов. Кроме того, майор ценил опыт своего помощника. Лейтенант Хара, командовавший ПОТО — подразделением охраны территории объекта, — получил выучку в Форт Ноксе19 и Панаме, в мундире английского полицейского разгонял демонстрации протеста в Гринэм-Коммон и мог бы по праву получить орден «Пылающее сердце» за ранение в бою: его укусила за ногу участница демонстрации, мать четырех детей. С тех пор он невзлюбил всех женщин. Эта черта его характера очень нравилась Глаусхофу. Слава Богу, хоть один человек на базе не полезет в постель к Моне Глаусхоф. А если на территорию вздумают прорваться стервы из Движения за ядерное разоружение, лейтенант Хара уж точно не станет строить им глазки.
Но на сей раз лейтенант явно перегнул палку. Кроме парней из группы захвата — шестеро в противогазах замерли у стеклянных дверей, остальные притаились под окнами — Глаусхоф увидел нескольких женщин. Они стояли рядком у соседнего здания лицом к стене.
— Кто это? — спросил Глаусхоф. Сердце у него екнуло: ему показалось, что на одной из задержанных вязаный наряд миссис Офри.
— Предположительно женщины, — ответствовал Лейтенант Хара.
— Как это — «предположительно»? Женщина — она женщина и есть.
— Они вышли из зала в женской одежде, сэр. Но это еще не значит, что они женщины. Может, террористы переодетые. Прикажете проверить?
— Не надо, — бросил Глаусхоф. Свалял он дурака: надо было отдать приказ сразу захватить здание, а уж потом являться на место происшествия. Ему и так грозят неприятности из-за того, что жену начальника административного отдела распластали по стенке, приставив к виску пистолет, а если лейтенант Хара еще и подвергнет ее осмотру на предмет определения пола, то пиши пропало. Одно спасение — представить дело так. будто в противном случае злоумышленник мог бы взять миссис Офри заложницей. Уж тогда-то она не посмеет жаловаться.
— Вы уверены, что нарушитель не сумеет улизнуть?
— Совершенно уверен, — успокоил лейтенант. — На крышу ему не выбраться, в соседнем доме засели мои снайперы. Подземные переходы между зданиями перекрыты. Все обойдется без шума и пыли: швырнем канистру с паралитическим газом — и дело с концом.
Глаусхоф беспокойно покосился на задержанных. Еще чего — «без шума и пыли». Чем больше шума и пыли, тем лучше.
