Просвета не было. Между ножами?
— Боже мой, как же я могла забыть! — воскликнула я, поняв наконец, в чем дело. — Михаил ведь рассказывал — у вас все металлические поверхности слипаются! Вот и ножницы слиплись! Конечно! И с замком, видимо, та же песня. И пистолет не стреляет. Как там эта штучка называется, которая лупит, вызывая искру, — боек? Наверное, он просто приклеился к железу, на котором закреплен!
— Вы их знаете, — медленно проговорил Каллистрат.
— Да, — ошалело согласилась я, понимая его мысль. — Да. Все эти предметы из моего мира. В нашем мире они исправно действуют. А у вас… Да они даже не могли быть изобретены здесь! Вы правы, ох как вы правы — их принесли сюда в рабочем состоянии, но воспользоваться здесь ими не смогли. И вы считаете…
— Их принесли сюда мои предки, пришедшие из вашего мира. Все это — наши фамильные реликвии. Покопайтесь в шкафах и сундуках каждой родовитой фамилии — даже той, что сейчас сошла на нет, — вы обнаружите нечто похожее.
— Но пистолет… Позвольте! Я же сама слышала, как стреляла пушка в Суроже при моем торжественном появлении!
— А— это? Пушки, эти детские игрушки, сохранились. И даже бабахают кое-где по красным дням. Но там как раз все понятно — пустой ствол, в который набивают порох из старых запасов, сбоку запаливают — вот и гром на потеху антам! Чему вы удивились? Наверняка в вашем — бывшем нашем — мире такие есть…
— Есть. Но наши нынешние пушки у вас бы тоже не стреляли. В них… Не знаю как, но в них теперь все сложнее устроено, а главное, полно трущихся деталей, которые сразу бы слиплись в вашем мире…
— У вас даже появляются новые пушки? — заинтересовался Каллистрат.
— У нас все новое появляется. Каждый день что-нибудь новое. У нас даже название для этой постоянной новизны есть: прогресс. Впрочем, и тому, что происходит у вас, имеется подходящее название: регресс. И еще одно — уже для людей вашего мира — деградация.
— Звучные слова, — согласился Каллистрат.
— Звучные, — подтвердила я. — А часики мои остановились в тот же день, как я к вам попала. Мой старый, добрый механический будильник, полный трущихся металлических деталей. Интересно, а электронные часы — они тоже бы остановились?
Каллистрат только развел руками с невеселой усмешкой. Он не понимал, о чем я говорю.
— В следующий раз, как к вам соберусь, обязательно надену электронные часики! — сообщила я ему.
— В следующий? — Он осторожно хмыкнул, — Вы уверены, княгиня, насчет следующего? Ваша персона представляет собой последнее поколение пришельцев. И это поколение состоит из вас одной. Что до предпоследнего поколения — давшего начало господским родам, — то оно смогло совершить переход довольно давно. Не боитесь, что и вам придется ждать пять столетий, пока проход снова откроется и вам удастся совершить переход назад?
— Но мой отец! Он не только прошел к маме, в наш мир, но и вернулся сюда!
— О, князь Вениамин! Он умел делать необычайные вещи. Может, слышали: он даже разводил металлы! Вы, случайно, не разводите металлы. Суля по тому, что мои фамильные реликвии не заработали в ваших руках, этим талантом вы не наделены…
Я выдержала его взгляд, хотя в сердце возник неприятный холодок. Калитка назад есть, но пропустит ли она меня? А вдруг это и правда улица с односторонним движением?
Так. Надо срочно выпить.
Воды. Вина. Водки.
— Вас заждались ваши гости, — пробормотала я и на деревянных, негнущихся ногах зашаркала к двери.
Наутро у меня страшно болела голова. Мутило и сушило.
«Отравление алкоголем», — хмуро констатировала я. И потребовала рассолу. Не могли же давние эмигранты из моего мира забыть при переходе в этот мир такую нужную штуку, как рассол?
Эмигранты не подкачали, рассол явился к столу.
— Выезжаем прямо сейчас, — сообщила я своим унылым сотрапезникам.
Каллистрат с Никодимом только кивнули в ответ.
— Бокша, — слабо позвала я, усаживаясь в карету. — Ты не захватил в дорогу графинчик рассола? Он удивленно помотал головой.
— Что ж ты, — пожурила я. — Захвати. И держи наготове Рассольчик — вещь в дороге необходимая.
Я знала, что говорю, — уже к полудню этот живительный напиток сделал свое дело, восстановил нарушенный спиртными напитками водно-солевой баланс в организме. Я даже смогла слегка перекусить. А потом разнежилась настолько, что пригласила в карету Каллистрата:
— Прошу вас, составьте мне компанию. Я хотела бы воспользоваться вашей умудренной знаниями памятью, чтобы уточнить кое-что по истории этого мира.
— Общаясь с вами, книгиня, я сам себе начинаю напоминать вадемекум о двух ногах, — недовольно пробормотал Каллистрат, устраиваясь напротив меня.
Я не знала такого слова, но, судя по мыслям Каллистрата, это было нечто вроде справочника.
— Ну, справляйтесь: что вы хотите узнать? Мне, как я понимаю, в вашей неслышной беседе с моей головой отведена роль молчальника…
— Может, не только, — благостно промолвила я. — Малознакомые и совсем незнакомые термины я воспринимаю с трудом. Придется вам пояснять. Итак, вернемся на пятьсот (или все-таки шестьсот?) лет назад. Вопрос: есть ли в летописях четкие и недвусмысленные указания на прибытие наших предков в этот мир?
— Нет, — ответил Каллистрат и спохватился: — Ах да, молчу, молчу. Хотя… В общем-то — есть. Но это смутно, без даты. И все-таки…
Мелькнуло ощущение ломкого старинного листа в пальцах. Обтрепавшегося по краям и все время норовившего свернуться трубочкой. Побежали строки: «И вошедши, обнаружили степи привольные, леса обильные, и осели мы на землях тех».
— Подходит?
— Кто знает, кто знает… Но из рукописи следует, что этот мир полтысячелетия назад был пуст и ненаселен. А нечисть что, они приволокли с собой?
Замелькали другие летописные листочки, а также какие-то книжные страницы: «…посещали диаволические наваждения…», «…являлись нам и высокие, и малые, как на людей похожие, так и вовсе богопротивного вида…», «…где бы мы ни обустраивались — там они уже были и, по ночам являюсь, смущали, затем — и днем же…».
— Ага, нечисть, значит, местная. Сначала боязливо, потом все наглее, но стала являться поселенцам. А что, и люди тоже уже здесь жили? Там мелькнуло у вас — про высоких. Нечисть, насколько я знаю, мелковата?
— Это она сейчас мелковата. Когда ее проредили хорошенько, — пробурчал Каллистрат. — Раньше она разная была. Но вы правы, люди и пять сотен лет назад здесь уже жили. Анты.
«…вида бесы хоть и разного, а душами равно уродливы и поганы без меры, людишки же бестолковые вокруг них собраны, и служат им, и подчиняются во всем…», «…а кто нечисти служит и истинной веры не знает — то язычник, и потому за собою чести не имеет, звероподобен и космат, ни огня, ни железа не ведает…», «…но по единому повелению смрадных своих приказчиков, даже без слов высказанных, бросаются и рвут христиан праведных — и когтями, и зубами, и кто чем может, и топчут кровь нашу, и глумятся всячески…»
— Ого! Похоже, встретили переселенцев неприветливо. Как нечисть, так и первобытные люди анты, над которыми нечисть уже тогда имела власть… Никто не хотел отступать перед пришлыми господами. Нечисть натравила на них антов. И что?
«…не имели мы хлеба, чтобы насытить наше чрево, ибо он вытоптан…», «…и старого отца забьют, и
