это все для проформы. Кому нечего скрывать, то ничего и не скажет. Тебе есть что сказать, но, Артем, как бы не было страшно, молчи. Умоляю тебя, молчи. И потом ты сам себя зауважаешь в сто раз больше. Поверь уж мне.
— Да я верю, — вздохнул Арт. — Страшно мне все-таки, дядя Слав.
— Понимаю, что страшно. Но деваться некуда. Без «Эвакуатора» долго Сопротивление не протянет. Я тебе небольшую тайну открою: недавно наши захватили парочку их военных в плен, так у них такое оружие было, которого мы тут отродясь не видели при всем нашем техническом прогрессе. Автоматы новенькие, со всякими там наводками и приборами ночного видения. Откуда они у них?
— От нас, видимо, — предположил Арт.
— Вот именно! От вас. А теперь представь, если они от вас продолжат таскать подобные «игрушки», а мы так и будем сидеть со ржавым оружием, заедающим раз через раз. Что будет-то?
— Ничего хорошего.
— Вот и я говорю, что ничего хорошего. Так что ты давай не раскисай! Да ведь и тебе домой возвращаться надо. А как без «Эвакуатора»?
И здесь Арт вспомнил слова Игоря, члена командования Сопротивления о том, что домой-то как раз его вряд ли отпустят. И он решил узнать у старика то, что его так волновало.
— А вы, дядя Слава, думаете, что отпустят они меня домой?
Старик внимательно посмотрел на своего собеседника и, как показалось Арту, немного нервно спросил:
— А ты чего взял, что не отпустят?
— Человек один сказал, — признался Арт, чувствуя, что поступает не честно.
— А что за человек, конечно, не скажешь?
— Конечно, нет…
Глава 11
Они приехали рано утром. Тяжелый октябрьский дождь молотил по земле, размывая и так непроходимые дороги. Небо нависало над селением так низко, что казалось, будто до него можно дотянуться рукой.
Арта разбудил ворвавшийся в сарай старик:
— Вставай!
Подскочив от неожиданности на своей узкой лавке, Арт моментально включился и принялся лихорадочно натягивать сапоги. Через двадцать секунд он был полностью готов. Сердце колотилось в груди с бешенной скоростью, но страх отошел на второй план. Теперь к делу подключился азарт. Арту было интересно, как все получится, как пройдет.
— Оставайся пока здесь, — приказал дядя Слава. — Я должен быть с остальными старейшинами. Как только ситуация прояснится, тут же вернусь.
— Хорошо. — Арт сел на лавку и приготовился ждать.
Ничего хуже этого ожидания в этот момент придумать было нельзя. Арту безумно хотелось, чтобы все поскорее разрешилось, и начались хоть какие-нибудь действия. Но, в то же время, он отлично понимал, что торопиться никак нельзя. Любое неверное движение могло погубить все. И он заставил себя успокоиться, вдохнув несколько раз так глубоко, что почувствовал легкое жжение внутри. Старик за две недели научил его нескольким дыхательным упражнениям, которые позволяли теперь Арту несколько дольше обходиться без таблеток. Дяде Славе сразу не понравилось, что он глотает их подозрительно часто. Это, по его мысли, могло насторожить военных. Вообще-то, и местные по-разному реагировали на радиационный фон, что заставляло некоторых, кто вообще мог себе это позволить, глотать таблетки довольно регулярно. Но старик хотел исключить любые риски, убрать все острые углы, к которым могли бы придраться «ядерщики».
Время текло еле-еле. Арт уставился в пол, стараясь хоть как-то отвлечься от тревожно — ожидательных мыслей. Он сидел и рассматривал трещины в половых досках, внезапно подумав, что за все это время так и не спросил у дяди Славы, кто были, например, его родители, был ил он женат и так далее. Да интересно было даже, кому раньше принадлежал дом, в котором старик проживал.
Прислушиваясь к каждому звуку снаружи, Арт все же прослушал, как вернулся дядя Слава. Дверь сарая неожиданно распахнулась и запыхавшийся старик срывающимся от волнения голосом сообщил:
— Тебя жду. Пошли.
Арт без лишних вопросов встал и проследовал за Славиком. Тот шел быстро, но все равно не так, как мог бы. Он сутулился и всем своим видом изображал немощь, готовую в любой момент свалиться от усталости или какого-нибудь удара. Маскировался старик.
Они дошли до дома, где располагался кабинет Юрия Юрьевича. Возле крыльца стояло несколько бронетранспортеров, а неподалеку от них толпилось пять или шесть «ядерщиков» в так хорошо знакомой Арту форме.
— Стоять! — Крикнул один из них, быстро двинувшись в их сторону.
— Мы к господину полковнику, — запинаясь, сообщил дядя Слава, согнувшись и скукожившись пуще прежнего. — Господин полковник нас ожидает.
— Стоять здесь! — Рявкнул военный. — Я доложу.
Арт со стариком остались ждать на улице. Дождь все не кончался, проникая в поры ткани и неприятно охлаждая тело. Ватник, пропитываясь водой, становился невыносимо тяжелым. В сапогах хлюпало. Еще идя к дому главы поселения Арт как следует пару раз зачерпнул в них воды, провалившись в глубокие лужи.
«Ядерщик» вернулся через несколько минут, сообщив, что они могут войти. В комнате, где несколько недель назад Арт познакомился с Юрием Юрьевичем было, кроме хозяина комнаты, еще трое. Один из них, сидевший за столом, тяжелым взглядом посмотрел на вошедшего Арта и низким густом баритоном спросил:
— Это он?
— Да, господин полковник, — тут же ответил Юрий Юрьевич, подсовывая «ядерщику» какие-то бумаги.
Военный углубился в чтение. Прочитывая очередной исписанный лист, он передавал ему второму офицерскому чину, а тот, после ознакомления, третьему. Так прошло минут десять. Сидящий за столом полковник то и дело хмыкал, покашливал, поднимал глаза на Арта, снова возвращался к чтению, хмуря лоб. Покончив с чтением, он откинулся на спинку стула, положил ногу на ногу и, сложив руки на груди, молча вперся взглядом в Крылова, после чего неожиданно гаркнул:
— Рассказывай!
— Что рассказывать? — Уточнил Арт и, поймав взгляд старика, добавил: — Господин полковник.
— Рассказывай кто такой. Что здесь делаешь. Почему сбежал от бандитов. Все рассказывай.
Арт приступил к пересказу заученной словно отче наш чужой биографии:
— Меня зовут Олег Ильин. Двадцать шесть лет. Родился в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году в Твери. Во время удара успел вместе с родителями укрыться в одном из бомбоубежищ города, тем самым оставшись в живых. Последующие годы проживал на территории Тверской области, помогая матери. Отец умер от лучевой болезни на третий год после Удара. Мать скончалась четыре года назад в поселении Новая Тверь. Братьев и сестер не имею. В Сопротивление попал два года назад, случайно…
— Что значит «случайно»? — перебил его третий военный, который в этот момент как раз закончил ознакомляться с бумагами.
— Все получилось против моей воли. Проживая в поселении Новая Тверь, я занимался починкой техники и прочими делами, связанными с помощью по дому, обустройству поселения и так далее. Как вы знаете, два года назад, летом две тысячи седьмого года в районе Новой Твери проходили ожесточенные бои между силами Новой России и отрядами Сопротивления. Город был захвачен людьми из Леса. Первое, что они сделали — отобрали всех дееспособных мужчин и угнал их к себе в Лес для дальнейшей подготовки и службы в рядах Сопротивления. Я оказался среди угнанных. С самого начала я понимал, что долго не смогу
