– Дайте нам несколько минут. Я вас позову.
– И закройте дверь.
Сестра спешно покинула комнату, осторожно закрыв за собой дверь.
– Что это еще за шутки? – воскликнул доктор, когда они остались одни. – Вы так убьете себя.
– Я так и поступлю. Если вы мне не поможете.
– У вас дела идут на поправку.
– Ну и что? Если у меня хватило силы воли выжить, то хватит и умереть. Я буду срывать пересаженную кожу. По кускам, один за другим. Прямо перед вами.
– Но почему?
– Потому что мой партнер нуждается в помощи. А вы единственный, кому я могу доверять.
– Вы меня шантажируете?
– Да. Сожалею, док. Но я играю с вами в открытую. Жизнь человека в опасности. Видите, не только вы спасаете людей.
– Это, наверное, противозаконно?
Несмотря на боль, Ронейн усмехнулся:
– Нет. Но я не хочу, чтобы об этом проведали в УБН. Если вы им скажете – а я узнаю, если вы им скажете, – я сделаю так, как обещал.
– Вы это серьезно?
– Абсолютно.
Решимость во взгляде Ронейна развеяла последние сомнения в душе доктора.
– Да, тяжела ты, клятва Гиппократа, – озадаченно проговорил он. – Что же вы от меня хотите?
– Всего лишь передать сообщение. В Манчестер.
– В Манчестер?
– В Англию.
– И тогда вы успокоитесь?
– Да, сэр.
– А потом вы потребуете от меня передать еще что-нибудь.
– Возможно.
– А вы не вешаете мне лапшу на уши? Это не противозаконно?
– Нет. Я хочу помочь своему партнеру. – Он покачал головой. – Это не просто мой партнер. Черт возьми, он – все, что у меня осталось.
15
План игры
Она приехала после десяти.
Усмехнувшись, Маршалл пропустил ее в комнату. В холле гостиницы у всех, наверное, отвисли челюсти, когда эта вызывающе яркая шлюха проходила к лифтам.
– Я не езжу по вызовам, – завелась Шерон Парас, входя в комнату. – Ты обещая мне пятьсот фунтов, и попробуй, бля, не заплати!
– Не волнуйся. Ты их получишь, – сказал он, закрывая дверь и прочищая горло.
Она подошла к кровати и сбросила свое короткое пальто. Под ним оказалось платье из тонкой ткани со складками на бедрах от сидения в салонах автомобилей.
– Я смотрю, у тебя еще не прошла простуда. Терпеть не могу утро, – продолжала она жаловаться. – Раньше обеда я никогда не встаю. Разве что в субботу, когда с футбола возвращаются толпы болельщиков и есть возможность поработать.
– Хочешь кофе? Или, может, чего-нибудь покрепче?
– В такую рань? – усмехнулась она. – Слушай, ты позвонил вчера вечером и сказал, что все утро собираешься трахаться. Может, начнем? Или будем трепаться?
– У меня к тебе дело.
– Именно для этого я и приехала.
– Дело иного рода.
Она вдруг стала подозрительной.
– Ты, случайно, не репортер, а?
– Нет. С чего ты взяла?
