Дотянуться до револьвера было невозможно, поэтому, Маршалл дернулся вправо, пытаясь достать лежащий на полу нож. Но тот, второй, опередил его, схватившись за лезвие. Улучив момент, Маршалл крепко сжал его кисть и ударил ею о металлическую ножку кровати. Мексиканец пытался вырваться, но не мог тягаться с сильным техасцем. Как только острое лезвие вонзилось в его ладонь, натужное кряхтение перешло в крик боли.
Карлос ударил Маршалла в плечо своим стержнем, а Маршалл, стискивая руку его сообщника, пытался извернуться и отбить нападение ногой.
Его спасла Роса. Шатаясь, она шагнула вперед и споткнулась о Карлоса как раз в тот момент, когда он замахнулся стержнем еще раз. Оба рухнули на пол. Оставив своего противника, Маршалл дотянулся наконец до револьвера и, ощутив в ладони его успокаивающую тяжесть, встал на ноги. Он направил было оружие на три копошащиеся фигуры, но в этом уже не было никакой необходимости. Переступая через мексиканцев, он для большей надежности ударил Карлоса рукояткой револьвера по голове, взял куртку и вышел на балкон. Вопли в комнате не прекращались. Он сбежал по ступенькам и скрылся в темном углу. Стала собираться толпа, привлеченная какофонией боли и ярости, люди бросились вверх по ступенькам. Маршалл подождал, пока соберется побольше народу, и пристроился сзади. Появился полицейский, а вскоре прибыли патрульные машины и «скорая помощь».
Хульетты не было видно, и Маршалл направился к Авенида-Хуарес.
Увидев ее, он отступил в темноту дверного проема ближайшего здания.
Это была не Хульетта, а женщина в сером костюме, которую он встречал в Мехико. Не заметив его, она стремительно прошагала в сторону возбужденной толпы. С плеча ее свисала черная сумка, унизанные кольцами мощные пальцы сжимались и разжимались от возбуждения.
Итак, люди Кали находились здесь, в городе.
Подождав, пока она скроется за углом, Маршалл двинулся к границе, к Эль-Пасо, в старую добрую Америку.
Два дня прошли в ожидании.
Большую часть времени Маршалл и Ронейн наблюдали за пограничным пропускным пунктом из окна Ропа-Усада – красного трехэтажного здания в Санта-Фе, первого при въезде в Соединенные Штаты. Оттуда открывался прекрасный вид на мост и движущийся по нему транспорт.
Операция готовилась в обстановке строгой секретности, лишь некоторым сотрудникам таможни даны соответствующие инструкции. Отдел разведки подобрал фотографии потенциальных контрабандистов, в том числе причастных к торговле наркотиками в районе Пьедрас-Неграса. Кроме того, была задействована оперативная группа из шести сотрудников УБН, смешавшихся с толпой туристов и рабочих, переходящих границу по тротуару на мосту.
Руководящий наблюдением Ронейн после консультаций с Вашингтоном решил, что нет необходимости проводить тщательный обыск машин.
Сидя в небольшой комнате, они через мощные бинокли «Никон» внимательно наблюдали за таможенным постом, за всем, что происходит вокруг. Рядом с ними находился еще один агент УБН.
– Дохлое дело. Как Люка Брази в «Крестном отце», – произнес он.
– Он спит с рыбками, – пошутил Маршалл, процитировав слова из фильма, с намеком на то, что наемный убийца Брази мертв. Взглянув на Ронейна, он увидел, как тот напряжен. Это был его шанс, и он боялся, что наблюдение сорвется. Особенно после провала в Мехико. – Они еще не подошли, – произнес он, чтобы подбодрить Ронейна.
Продолжая смотреть в бинокль, Ронейн не ответил.
– Почему ты так уверен? – вмещался агент УБН, новичок, знающий ответы на все вопросы. – Чем они думают там, в Вашингтоне? Нам нужно больше людей, больше таможенников.
Оба ветерана промолчали. Они привыкли к молодым всезнайкам. Ничего, пройдет несколько лет, за плечами у них уже будет несколько неудачных засад с кошмарными воспоминаниями о визжащих от боли жертвах, умоляющих сделать еще один выстрел. Вот тогда они будут сидеть и терпеливо ждать – час за часом, день за днем, хоть вечность, чтобы выловить маленькую рыбешку из пруда, который сейчас превращается в океан.
– Я выйду еще раз, – сказал Ронейн, кладя бинокль. Маршалл чувствовал его нетерпение, но промолчал. Из кучи одежды, лежащей на столе, Ронейн выбрал мундир, капрала. Участвуя в операциях, они часто использовали переодевания и имели внушительный гардероб. Ронейн проверил рацию, кивнул и вышел из комнаты.
– Дергается, а? – сказал молодой агент.
– Посмотрел бы я на тебя на его месте. – Маршалл тихо добавил слово «мудак», но тут же пожалел об этом. Парень он хороший, иначе не пошел бы на эту сумасшедшую работу, только еще очень молод. Ему вдруг захотелось оправдаться за свое раздражение. – От этого зависит его карьера. Если все будет нормально, Вашингтон даст ему нашивку. А если провалим, обвинят его же.
– Да уж.
Пять минут прошло в молчании.
– Черт возьми! А ты был прав. Она действительно страшна до блеска! – вдруг произнес парень.
Маршалл подошел поближе и направил бинокль на то место, куда показывал его коллега.
– На тротуаре, на полпути. Идет к таможне. Одета, как старуха, но по походке – молодая.
– Где?
– Рядом с семейством. Трое детей и папаша в красной гавайской рубашке, засек?
– Есть. – Он узнал женщину Кали.
