Собрание

Небесным городам.

И мы в слезах и муке
Стареясь, умирая,
Возлюбленных теряя,
Рудой кровяня руки,
Кромешный уголь добывая,
Для топки погибаем рая.

В парадной (люди семидесятых 19 века)

Несмачный тихий разговор,
Но приговор как будто в нем.
В подъезде ждут кого-то двое.
Взлет спички… бледные подглазья…
Шпики ль, убийцы? — скажешь разве.
Что ж — поколенья молотьба, —
У нас у всех дурна судьба.

Тут дворничиха из ворот
Ведро несет с густым гнильём,
Горят глаза пустым огнем,
Прошла и смыла молодцов,
Подрезала как бы жнивьё —
Они под мышкой у неё.
Блаженная постигла участь
В горячей впадине, где мучась,
Как две пиявки, волоски
Висят навек, от неги корчась.

Окна во сне

В глубоких облаках — квадратное окно,
Сосновою стружкой пахнет оно,
И что-то в нем трепещет — как в прихожей,
Волнуется — пылинок столб взовьется,
(Бывает так) —
Когда любовь за дверью мнется
С для подаянья кружкой.
Скорей, скорей
(Как пахнет золотою стружкой)
Подай же ей.

В глубоком облаке овальное окно —
В нем плещется лиловый сумрак —
Как то бывает с зеркалами,
Когда жильца несут
Вперед ногами.
Я вижу окна в облаках,
О сколько окон — их!
Кровь завела вдруг октоих,
И мозг мой закружился весь —
Как голубиный древний стих —
Как будто бы я здесь.

Метаморфозы отчаянья

Три года провалялось лето
В шкафу, в пыли, в чулане, где- то,
В пустом комоде.
Ни при какой погоде
(И как бы солнце ни вертелось)
Не пригодилось, не наделось.
Отчаянье так любит превращаться
В совсем другое —
Во что-то мелкое и злое,
Прикидываться,
Наденет вдруг колпак дурацкий,
Затеет разговор кабацкий.
По глупой улыбке,
По капельке слюны
На спекшихся губах
Я узнаю его
В других, в других
Или в себе.