посланцам короля ни да, ни нет, решив немного выждать. И, кажется, просчитался — нордлэндские знамена грозно замаячили на горизонте.
Холстейн приказал своим людям отходить к холму, чем вызвал недовольство Сивенда Норангерского. Владетель Свангер, горяча гнедого коня, птицей слетел с холма и бросился наперерез отступавшим.
— Остановись, Свен, — лицо благородного Гаенга расплылось в улыбке, — помощь подошла.
— Сколько?
— Семьсот.
Холстейн поморщился. У Гарольда оставалось превосходство в людях, а нордлэндцы драться умеют.
— Оле Олегун вернулся.
Благородный Свен был поражен, а Гаенг Свангер затрясся от смеха:
— Это гуяры, благородный Свен, семь сотен копейщиков, закованных в стальные доспехи.
Холстейн не выразил по этому поводу восторга, а в раздражении хлестнул плетью по сапогу.
— На войне все бывает, благородный Свен. И вчерашние враги вдруг становятся друзьями.
— Избави нас бог от таких друзей, — вздохнул Холстейн. — Король Скат и владетель Норангерский затеяли опасную игру, и, боюсь, она еще выйдет боком всем нам.
Глава 7
ГУЯРЫ
Времени для раздумий уже не оставалось. Нордлэндцы приближались стремительно, на ходу перестраиваясь в боевой порядок. Скорее всего гуярам удалось подойти скрытно, иначе нордлэндцы не действовали бы столь опрометчиво. Холстейн уже не раз имел дело с морскими разбойниками. До сих пор они сражались сравнительно небольшими отрядами в пятьдесят, сто человек. Словно призраки Возникали гуяры из морской пены и устремлялись на прибрежные замки. Горе было тому, кто пытался остановить гуяров в открытом поле — их длинные копья пропарывали насквозь и коня, и всадника. И пробиться через эту ощетинившуюся копьями стену было практически невозможно. Стоявшие за спинами копейщиков арбалетчики расстреливали неосторожных всадников в упор. Семьсот гуяров — это большая сила. Удивительно, что королю Скату удалось привлечь их на свою сторону, а главное — где он взял столько золота, чтобы оплатить их услуги? Жадность гуяров вошла в Вестлэнде в поговорку, и, надо полагать, семьсот копейщиков стоили Скату недешево. А где брал золото Сивенд Норангерский, подбивая на войну с Нордлэндом вестлэндских владетелей? Собственные его земли конфискованы, и доходы с них получает король Гарольд. Вопросов в голове у Холстейна возникла масса, жаль только, что с большим опозданием, иначе он не ринулся бы столь опрометчиво в эту авантюру.
Гарольд не сомневался в успехе. Все это утро он ждал, что Сивенд пришлет гонцов для переговоров, но Норангерский не торопился, а может быть, просто не надеялся на снисходительность короля. И, в общем, правильно делал. Было бы большой глупостью со стороны нордлэндского короля упустить вестлэндцев, не рассчитавшись с ними за разрушенный Кольбург, за сожженные деревни и замки. Но то, что никто из вестлэндских владетелей не попытался договориться с Гарольдом в одиночку, настораживало. Неужели рассчитывают на чью-то помощь? Но ведь все, кому нечего терять, уже собрались под знамена Норангерского, а остальные будут выжидать, чтобы присоединиться к победителю.
Владетели встревоженно поглядывали на короля — чего ждет Гарольд? Войска уже развернулись в боевой порядок, а сигнала к атаке все еще нет.
— Гаук, — Гарольд обернулся к владетелю Отранскому, — начало за тобой.
Это была высокая честь — приграничные дружины проделали длинный путь и заслужили право первого удара, Отранский, радостно крякнув, вскинул над головой тяжелый дедовский меч. Принц Рагнвальд угрюмо смотрел, как брызнули комья мерзлой земли из-под копыт коней при граничных дружинников. Гвардейцы за его спиной заволновались, разделяя недовольство командира решением короля Гарольда — вся слава будущей победы могла достаться Отранскому. Владетели Холеймский и Фондемский одновременно с Отранским ударили по флангам, не давая вестлэндцам сомкнуть кольцо вокруг приграничных дружин. Осторожный Свен Холстейн медленно пятился назад под ударами Холеймского. Между левым флангом и центром вестлэндцев образовался разрыв, в который Гарольд уже собирался бросить свою собственную дружину в две тысячи всадников, но что-то вдруг не заладилось у Отранского. Стремительно разметав конные дружины Норангерского, он вдруг остановился на вершине холма, словно задохнулся от быстрого подъема. Зеленое знамя владетелей Отранских покачнулось и исчезло. Приграничные дружины уперлись в непреодолимую преграду, замерли на миг в неподвижности, а потом покатились вниз, преследуемые всадниками Норангерского. Гарольд побледнел, он никак не мог понять причину случившегося. Что могло остановить столь мощное наступление приграничных владетелей?
— За спинами дружинников Норангерского черные копья, — сказал горданец Атталид, указывая пальцем на вершину холма.
— Гуяры! — стоявший рядом с королем Рекин Лаудсвильский из пунцового стал серым. Сивенду все-таки удалось их провести. Большой обоз, пришедший к нему сегодня ночью, наверняка не был хлебным. Хваленые нордлэндские лазутчики, которые видели на два локтя в землю, на этот раз изрядно опростоволосились и крупно подвели короля.
— Рагнвальд, — обернулся Гарольд к сыну, — помоги Отранскому.
Рагнвальд молча кивнул, а Ивар Хаарский весело подмигнул Лаудсвильскому зеленым глазом. Мальчишке сейчас море по колено, а у благородного Рекина защемило сердце.
Холстейн продолжал отступать под ударами нордлэндских дружин, но этот успех не решал дела. Тем более что на другом фланге дела складывались не лучшим образом — упрямый Бьерн Фондемский еще держался, но натиск вестлэндцев нарастал. Принц Рагнвальд во главе королевской дружины устремился к вершине холма сквозь расстроенные ряды дружинников Отранского. Это вызвало замешательство и неразбериху. У подножия холма еще метался разъяренный Гаук Отранский, пытаясь остановить отступавших, а алый кафтан Ивара Хаарского уже мелькал на самой вершине холма среди отчаянно сопротивлявшихся вестлэндцев. Гуяры снова исчезли за их спинами, но в любую минуту от них можно было ожидать удара — понимает ли это принц Рагнвальд?
— Перестраиваются, — Лаудсвильский словно прочитал мысли короля.
— Нужно обойти холм, — Гарольд повернулся к гвардейцам. — Я сам их поведу.
Лаудсвильский энергично затряс головой:
— Воины должны видеть короля, иначе все решат, что ты пытаешься скрыться, и все будет потеряно.
Гарольд закусил губу. Рекин был прав, нельзя королю в такую минуту исчезать из виду. Но, черт возьми, надо же что-то делать.
— Я поведу твоих людей, если позволишь, — горданец Атталид сбросил бараний полушубок и теперь спокойно смотрел на короля.
Гарольд покосился на Рекина, тот только плечами пожал в ответ — горданцы не бог весть какие воины, но этот, похоже, дело знает.
— Веди, — с болью выдохнул Гарольд.
Достойный Атталид двинулся с места как бы нехотя, его вороной конь набирал ход не спеша, пока застоявшиеся гвардейцы разворачивались у него за спиной. Была в фигуре горданца какая-то непостижимая уверенность и в своей силе, и в своем праве вести за собой людей. Наверное поэтому у гвардейцев короля новый командир не вызвал сомнений. Не ввязываясь в мелкие стычки с вестлэндцами, Атталид повел гвардейцев вокруг холма, в образовавшийся разрыв между левым флангом Холстейна и центром, которым командовал сам Норангерский. Заметил ли Сивенд этот маневр, сказать трудно, но то, что король Нордлэнда остался практически без прикрытия на вершине соседнего холма, заметили многие. Гарольду пришлось пережить несколько весьма неприятных минут, когда даже старому Рекину довелось вспомнить молодость и помахать мечом. К удивлению Гарольда, получалось это у владетеля Лаудсвильского совсем неплохо. Гарольда выручил ярл Мьесенский, сумевший собрать под свое знамя часть расстроенных
