дружин.
Отранский увел остальных на подмогу принцу Рагнвальду, который хоть и оседлал холм, но решающего успеха не добился. Вестлэндцы откатились вправо и влево, а принцу теперь противостояли закованные в латы гуяры. Подскакавший Отранский сразу определил, что положение нордлэндцев незавидное. Рагнвальд уже потерял четверть своей дружины, гуяры же стояли как скала, поражая всадников тяжелыми копьями и стрелами из арбалетов. Вестлэндцы Норангерского то отступали, то вновь возвращались, ободренные несокрушимой стойкостью союзников.
Ярл Ивар Хаарский потерял коня и теперь дрался пешим. На глазах потрясенного Отранского Ивар, уцепившись за копье, выдернул зазевавшегося гуяра из строя и добил его ударами меча. Несколько спешенных дружинников Рагнвальда бросились вслед за удалым Хаарским в образовавшуюся в плотной стене брешь, энергично работая мечами. Гаук послал коня за ними следом. Ярл Ивар буквально таранил железную стену, направляя удары своих узких мечей в сочлененья непробиваемых доспехов гуяров. Арбалетчики, расположившиеся за спинами копейщиков, оказались куда более уязвимыми для широких нордлэндских мечей. Единый железный организм стал распадаться на две неравные части. Нордлэндцы ринулись в образовавшийся проход, тесня противника. Однако смутить гуяров было непросто, они перестроились в два ощетинившихся копьями каре и уверенно отбивались от нападавших. К тому же, к ужасу Отранского, с противоположной стороны холма ему навстречу ринулись закованные в латы конники. До благородного Гаука далеко не сразу дошло, что это свои. Гуяры, не ожидавшие удара с тыла, перестроиться уже не успели. Тяжелые мечи королевских гвардейцев рассекли их строй на несколько частей, и началась безжалостная рубка попавших в капкан людей. Ивар Хаарский уже вновь был на коне и яростно наседал на владетеля в алом плаще, в котором Отранский узнал Сивенда Норангерского. Вестлэндцы дрогнули первыми — разворачивая коней, они грязным потоком хлынули с усыпанного свежевыпавшим снегом холма, оставляя пеших союзников на милость победителей. Милости гуяры, однако, от разъяренных нордлэндцев не дождались, да, надо отдать им должное, они ее и не просили. Потеряв железный строй, гуяры разом утратили все свои преимущества, но сражались до последнего человека с ожесточением обреченных.
Ивар Хаарский не сдержал слова. Ему не удалось захватить владетеля Норангерского живым. Сивенд уже умирал, когда Гарольд склонился над ним, что, наверное, было к лучшему.
— Ты проиграл, Сивенд, — в голосе нордлэндского короля не было торжества, — стоило начинать?
Ресницы владетеля дрогнули, тускнеющие глаза уставились Гарольду в лицо:
— За меня отомстят.
— Кто? Король Скат?
— Твой брат. — Норангерский сделал попытку приподняться. — Вспомни Ожский замок и улыбайся, Гарольд.
Король отшатнулся, словно его ударили. Владетель Сивенд рухнул на спину, и кровавая пена выступила у него на губах.
— Разве у тебя есть брат? — удивленно спросил Рагнвальд.
Гарольд вздрогнул и обернулся так стремительно, что полы его алого плаща распахнулись крыльями сказочной птицы.
— Он бредил, Рагнвальд.
Странная улыбка появилась на губах Атталида и тут же исчезла. Гарольд ее заметил и нахмурил брови. В этом сражении он доверил горданцу свою жизнь и судьбу Нордлэнда, но для короля это последний случай столь безумного риска. Впрочем, упрекнуть Атталида ему не в чем, тот сделал даже больше, чем от него ожидали. Похоже, этот незаконный сын посвященного Чирса родился полководцем. Надо будет отправить благодарственное письмо его отцу.
Гарольд потерял в этом сражении убитыми и ранеными едва ли не четверть войска, зато вестлэндцы были разбиты наголову. Все уцелевшие сдались на милость победителя. Семьсот гуяров были вырублены начисто, и Гарольд гордился этим обстоятельством куда больше, чем победой над вестлэндскими владетелями. Никогда еще гуяры не появлялись на землях Лэнда в таком количестве, и никогда они не заходили так далеко. Гарольд с легким сожалением рассматривал неподвижные тела гуяров. Это были рослые, широкоплечие люди, их свирепые в бою лица разгладила смерть. Пожалуй, они мало чем отличались от лэндцев, разве что цветом волос, да и то этот цвет не достигал той черноты, какую можно увидеть у горданцев. Никто не знал, где была родина этих людей. Торговцы с далеких островов пивали головой на юг, но, похоже, и они знали о гуярах немного. Гарольд давно собирался снарядить морскую экспедицию к далеким берегам, но не так-то просто было найти людей, сведущих в морском деле. В Лэнде и Храме таких просто не было, а заморские купцы отнюдь не горели желанием посвящать в свои тайны чужаков. Морская торговля целиком была сосредоточена в их руках, и добровольно делиться с кем-либо барышами они не собирались. Впрочем, сейчас Гарольду не до морских экспедиций. Пора сводить счеты с вероломным Скатом Вестлэндским — случай для этого более чем подходящий. К удивлению короля, Рекин Лаудсвильский так не считал.
— Какой нам прок от победы над королем Скатом? Война будет помехой торговле, которая и без того дышит на ладан. С моря нам мешают гуяры, с суши — Черный колдун. Вот наши главные враги на сегодняшний день. Вестлэндцы напуганы поражением, так что договориться со Скатом будет нетрудно. Мы обеспечим нашим торговцам права в Вестлэнде, и это будет самой важной нашей победой.
— Я предпочел бы повесить Ската, а не договариваться с ним.
— Не забывай, что Скат приходится тестем твоему сыну Рагнвальду. Своих сыновей у вестлэндца нет. Рано или поздно, его корону наденет кто-нибудь из твоих сыновей или внуков, так стоит ли трясти дерево, когда плоды еще не созрели.
— Благородный Рекин прав, — поддержал министра Гаук Отранский, — дурная голова короля Ската не прибавит нам славы. И я не вижу большой разницы — сидит она у него на плечах или на колу перед буржскими воротами. Сивенда нет, а значит, некому подбивать короля на войну с Нордлэндом.
— Кто знает, — вздохнул благородный Бьерн Фондемский. Головы всех присутствующих повернулись в его сторону, но владетель больше ничего не добавил к сказанному, только пожал плечами.
— Главная опасность сейчас не Вестлэнд, а Черный колдун, — продолжил горячую речь Отранский. — Если в эту зиму мы не предпримем решительных действий, то весной нам придется туго. Черный колдун практически перекрыл дорогу из Лэнда в Суран и гонит стаю на наши земли.
Отранского дружно поддержали приграничные владетели, а с их мнением приходилось считаться. Приграничье достаточно долго ожидало помощи от короля, и, видимо, пришла пора оплачивать старые долги.
— Решено, — сказал Гарольд. — Мир со Скатом будет заключен, но впредь пусть побережется.
Глава 8
ПОЕДИНОК
Нордлэндское войско почти месяц простояло у границ Вестлэнда. И пока многоопытный Лаудсвильский вел переговоры с королем Скатом, Гарольд вершил суд и расправу над изменившими вассалами. Несколько замков были разрушены, а их владетели либо повешены, либо отправлены в Бург и брошены в подземелье королевского замка. Страшная картина открылась изумленному взору Гарольда: чья-то опытная и щедрая рука орудовала по всему Нордлэнду, и это была вовсе не рука Сивенда Норангерского, как он полагал поначалу. Нордлэндский король только крякал, выслушивая показания изменников — мог бы догадаться к раньше. И действительно, откуда у Сивенда столько золота? Имя суранца Исхана всплыло в ходе следствия, но, к сожалению, ловкого торговца уже и след простыл. Неужели Черный колдун проник в самое сердце королевства? А Гарольд полагал, что у Беса хватает ума только на то, чтобы разбойничать у границы. И Рекин тоже хорош: проморгать заговор у себя под носом!
Нордлэндские владетели, так долго выжидавшие во время военных действий, проявили в этот раз завидную прыть, прислав на переговоры с королем целую делегацию. Гарольд сполна использовал
