ласки и любви нисколько не раздражали Дэвида, напротив - льстили его самолюбию. Себя он обожал. И даже Кэтрин находила что-то привлекательное в его порывистом взгляде и гордой самодовольной улыбке, о чем однажды имела неосторожность сказать своей подруге. Надо было видеть, как всполошилась Мануэла. Лицо ее приняло скорбный испуганный вид, а глаза ощетинились холодным блеском и готовностью к смертельной схватке, как с самым ненавистным врагом.
- Смотри, Кэт, не играй с огнем. Предательства я не потерплю, - на полном серьезе предупредила Мануэла.
Что-то мнительное и жестокое заговорило в ней и Кэт поспешила ее успокоить:
- Что ты, дурочка, да разве я могу стать между вами. Да он мне совсем не нравится. Ты же знаешь как я его отбрила, когда он попробовал за мной ухаживать.
Происходило это на пляже на исходе душного дня когда красноватые лучи солнца пробивались сквозь сиреневую хмарь и уже не обжигали иссиня-кофейное тело, а только плавились на морской глади золотым ручьем. Кэт ласково обняла подругу и поцеловала. Полное лицо Мануэлы расплылось в благодарной улыбке, а мясистые пухлые губы прошептали:
- Я его так обожаю, что нет моих никаких слов. - И вдруг без всякого перехода: - Скажи Кэт, ты спишь с Максом? Ну, хоть раз с ним спала?
Лобовой вопрос грубо толкнул Кэтрин. Собственно, она не сразу поняла, о чем ее спрашивают, с удивлением и растерянностью уставилась на подругу своими шустрыми глазами, а потом закатилась звонким продолжительным раскатистым хохотом.
- Да ты что, что я такое сказала? - словно оправдываясь, произнесла Мануэла скороговоркой. - Дэвид говорит, что ты любовница сеньора Веземана. И другие так думают.
Последние слова Мануэлы погасили смех Кэтрин. Лицо ее сразу сделалось грустным, что-то затаенное заговорило в ней, какая-то стыдливая истома появилась в ее прекрасных глазах.
- Пусть думают, - тихо молвила она. - Только ничего подобного между нами не было.
- И он не пытался? - В ответ Кэтрин отрицательно покачала головой. - И даже не целовались? - с недоверчивым удивлением допытывалась Мануэла.
- Никогда, - с тоской прошептала Кэтрин и вздохнула. - Ведь он старше меня, на два года старше моего отца.
- Да не может того быть. Он так молодо выглядит. А что старше - так и должно, мужчина всегда старше.
- Не настолько же…
- Мужчине столько, насколько он выглядит и чувствует, - с апломбом человека, умудренного опытом, изрекла Мануэла и прибавила: - Главное, чтоб любовь была. А он влюблен в тебя, уж я-то вижу, меня не проведешь.
- Влюблен? В меня?
- А то ты не видишь?.. Не разыгрывай невинность.
- Ничего я не разыгрываю, - очень искренне сказала Катрин. Она была готова принять этот откровенный доверительный разговор, который случается между близкими друзьями. Сердце ее защемило желанным и радостным. - Он смотрит на меня, как на ребенка. Мне даже обидно.
- Признайся, ты его любишь? Ну, тебе хочется поцеловать его?
- Не знаю, не думала. Он добрый, ласковый, внимательный. Он относится ко мне, как к сестре. - Кэт вспомнила те волнующие минуты, когда она сидела в мягком глубоком кресле, а Макс коснулся губами ее волос, и в ней опять заиграли-забродили восторженные чувства свежести и новизны, а в глазах вспыхнул радостный блеск. От этого воспоминания сердце млело и замирало. Сладкий порывистый трепет охватил ее.
- Значит, любишь, по глазам твоим вижу, глаза не лгут. Может, он потому и стесняется первым признаться, что старше тебя. Ждет, когда ты сама…
- Я не смогу. Нет-нет, я не сумею, мне стыдно, и он осудит меня или засмеет.
- А вот и не осудит. Ты ему нравишься. Я видела, как он смотрит на тебя, и голос его так и тает, когда он называет твое имя.
- Ты уверена? - Что-то разлилось в душе Кэтрин пьянящей влагой и затуманилось. Ей хотелось, чтоб Мануэла больше говорила о Максе, потому что слова подруги мягко и тепло ложились на сердце, звучали как любимая музыка, трогательно и упоительно.
- Еще бы… - подтвердила подруга. - И Дэвид считает, что между вами любовь.
- Макс добрый, - повторила Кэтрин свои же слова. - Он славный, умный и, знаешь, необыкновенный, не такой, как другие, даже не такой, как твой Дэвид.
Это уже слишком, такого выпада Мануэла не могла допустить даже в минуты дружеской откровенности.
- О Дэвиде не говори, ты его не знаешь. Может, сеньор Веземан и вправду хороший, только Дэвиду он неровня. Дэвид совсем другое - красавец, прелесть, - и Мануэла сладострастно поцеловала свои толстые пальцы.
Когда Дикс прочил Веземану в невесты Кэтрин, у Макса не было и мысли всерьез отнестись к советам старого вдовца. На Кэтрин он и в самом деле смотрел, как на младшую сестру, нуждающуюся в покровительстве и заботе. Ему доставляло удовольствие делать приятное юному созданию, которым он вначале любовался, как любуются гениальным произведением искусства. В глубинных хранилищах его тонкой, возвышенной души лежал нетронутым огромный запас горючего материала, из которого в свое время при определенных обстоятельствах вспыхивает ярким пламенем неугасимый огонь любви, нежности и ласки.
По своей психологии люди делятся на две категории: одни испытывают внутреннюю потребность делиться с ближними своими сокровищами. Обладая огромными богатствами души, они безмерно щедры, внимательны и добры. Другие - полная им противоположность. Они алчны, завистливы и жестоки. Их внутренняя сущность - эгоизм. Они любят только брать у ближнего, ничего не давая взамен. Собственно, им нечего давать, их души пусты и убоги. Они ненасытные прожорливые паразиты-грабители. Количество тех и других среди рода человеческого, их соотношение в разные эпохи и времена бывали разные. Существовали и существуют классы паразитов, шайки, кланы, племена. Есть 'неорганизованные', одиночки-паразиты, уроды даже в одной семье. Веками человечество стремилось избавиться от них, но они, подобно крысам, обладали - и обладают! - огромной живучестью. Коварные лицемеры, циники и демагоги, они умеют рядиться в одежды добродетели и пробираться на вершины власти. И там, прикрываясь фальшивыми лозунгами неустанной заботы о благе своих сограждан, думают только о своем благе и благе своего клана.
Макс Веземан принадлежал к первой категории людей. Особый характер его деятельности заставлял делать насилие над собой, подавлять в себе благие порывы души, но природа, она не терпит насилия и всегда оставляет за собой последнее слово. Волей судьбы оказался Макс в условиях, где преобладали двуногие существа, относящиеся к категории хищников. В такой атмосфере трудно дышалось ему. Это только в пословице легко говорится: с волками жить - по-волчьи выть. Ох, как трудно выть по-волчьи Человеку с большой буквы длительное время. Душа не выдерживает, она требует отдушины, она ищет себе подобное, чтобы вдохнуть в себя чистого воздуха, просит общения с прекрасным и светлым. Она боится зачерстветь, грубеть и запачкаться среди стаи негодяев и подлецов. Как рыба в грязном, отравленном нечистотами водоеме, душа ищет чистую свежую струю.
Такой струей Максу показалась Кэтрин. Он ничего от нее не хотел, никаких планов и расчетов не строил. Он искал просто человеческого общения. Он любовался ею и был рад и доволен. Делать ей приятное, видеть в ее глазах вспышку радости и трогательного смущения стало для него внутренней потребностью. Он считал, что в Кэтрин, в ее внешнем облике, в грации, в обаятельной женственности воплотились лучшие черты разных племен и народностей - испанцев, индейцев, германцев и славян. Сплавленный в удивительную гармонию, этот монолит обладал неотразимой притягательной силой, и не внешней, потому что красоту ее нельзя было назвать броской, ослепительной. Нет, красота ее скрывалась под оболочкой холодной, капризной беспечности, под этим простеньким покровом клокотал неистовый огонь души, который однажды должен был вырваться наружу с испепеляющей силой. А природа была начеку. Нечаянно брошенные семена симпатии попали на благодатную почву и стали давать сильные молодые
