суждено остаться ничтожеством, нулем, аномалией, ошибкой, побочным порождением хаоса и случайности.
И он не просто рожден вторым – ему неведомо, зачем он рожден.
Понятно, что надо поставить перед собой какую-то значительную цель. Вот только какую?
Ему абсолютно не хочется служить человечеству. И другие боги его не интересуют. А на судьбу Вселенной так и вообще наплевать. Единственное, на что не наплевать, – неохота быть вторым в гонке, в которой участвуют всего двое.
Необходимо сделать что-то решительное – но что можно сделать? И не уходило неприятное чувство: что бы он ни надумал, результат окажется дрянным, отвратительным, отталкивающим, зловонным, да просто противным.
Тем не менее сделать что-то необходимо. Однако что?
Он сидел на камне и думал. Шло время. Одна корова отделилась от стада и подошла поближе.
– Привет, корова! – произнес Ариман. Корова смерила его равнодушным взглядом и продолжала пощипывать травку. – Я ведь знаю твой язык, – провозгласил он по-коровьи. – Мы можем подружиться.
– Сильно сомневаюсь, – ответила корова.
– Ты, очевидно, корова особенная, – продолжал Ариман. – Ты не могла бы подать мне знак?
– Какой еще знак?
– Ну хотя бы рассказать мне, что делать дальше. – Помолчав, он добавил с надеждой: – Может, мои планы связаны с Летайей?
– И думать забудь, – изрекла корова. – У тебя есть дела поважнее, чем волочиться за женой брата.
– Знаю, что меня ждут какие-то важные дела. Но какие?
– Меня не спрашивай, – заявила корова.
– Кого же тогда?
– Почему бы тебе не обратиться к таинственной леди по ту сторону холма?
Обойдя холм, Ариман увидел женщину с виноградными листьями в волосах. Женщина разглядывала себя в ручном зеркальце.
– Привет, – сказал Ариман.
– И тебе привет, – отозвалась женщина.
– Ты часто сюда приходишь?
– Я здесь в первый раз.
– И это имеет отношение ко мне, да?
– Да, – подтвердила она.
– Кто ты?
– Персонифицированная проекция грядущей Вселенной.
– А что, будет новая Вселенная?
– Может, и нет. Твой брат изо всех сил старается сохранить старую, которая давно исчерпала свою полезность и изжила себя, но отказывается исчезнуть подобру-поздорову.
– Ох ты! – воскликнул Ариман. – Серьезное дело!
– Да, очень серьезное.
– Могу я чем-нибудь помочь?
– Давай для начала, – заявила женщина, – определим твое положение. Ты ищешь, какому делу посвятить себя, чтоб обрести цель, а с ней и силу, и оспорить превосходство своего брата. Права я или нет?
– Ты попала в точку. Что мне, по-твоему, делать?
– Знай, – сказала она, – что я олицетворяю собой совершенно новый дух, новый принцип, новую жизнь, новый набор ценностей. И ты можешь стать их частью. Если будешь делать, что я скажу, мы заклеймим твоего братца как защитника затхлого старого порядка вещей. Это обеспечит нам симпатии других, а мне сдается, что симпатия тебе не помешает.
– Мне нравится то, что ты говоришь, – заявил Ариман.
– А мне нравится, когда мужчина понимает, кто и что ему нравится. Есть кое-что, что ты можешь сделать в моих и своих собственных интересах. Ты готов?
– Да, готов!
– Не задавая скучных вопросов?
– Никаких вопросов!
– И никаких «право, не знаю» или «может, поискать способы получше»?
– Ничего подобного не будет.
– Очень хорошо. Суть вот в чем. Существует богиня по имени Меллисента, которая может сыграть тут решающую роль, при условии, что будет проведена небольшая закулисная работа.
– Отправлюсь к ней немедленно.
– Утихомирься, непоседа. Такого вовсе не требуется. Чем приближаться к ней без подготовки, лучше действовать непрямыми, более тонкими методами.
– Хорошо, только скажи, что надо.
– Прежде всего надо разыскать божество по имени Купидон…
ГЛАВА 26
Поиски Купидона завели Аримана в один из иносказательных регионов Вселенной. Он обнаружил, что странствует по тем предположительным пространствам, которые Вселенная создает время от времени просто ради того, чтобы ничего не упрощать. Данное пространство было аккуратно оформлено разнообразным кустарником и горой на горизонте. Со всех сторон лился свет, преисполненный ожидания. Ариману было понятно, что настал момент, когда что-то должно произойти. Хотел бы он знать, что именно, – тогда он мог бы придумать, как на это «что-то» реагировать. Но, как обычно, он явился сюда неподготовленным, и в голове не было ничего, кроме основополагающей мысли – перехитрить брата.
И вдруг на сцене возник молодой человек, а может, подросток. Даже не возник, а просто пришел на своих ногах.
Мгновенно подавив чувство жалости к себе, Ариман сосредоточил свое внимание на подростке. Тот излучал внутренний свет, присущий богу, держал в руке лук, а через плечо был переброшен колчан со стрелами. Ариман испытал великое облегчение, потому что внезапно вспомнил: он явился сюда именно ради встречи с этим мальчиком, – может, он и не осознавал своей цели поначалу, однако забывчивость так или иначе миновала, и осталось лишь благословлять природу за незлопамятность. Не требует природа, чтобы мы одержимо думали о том, что нас ждет впереди, – довольно, чтобы мы делали шаг за шагом, пока на нас не сваливается нечто непостижимое.
– Ты – Купидон, – обратился Ариман к мальчику.
– Ну да. Самый недавний из Купидонов, – ответил мальчик. – Но откуда ты узнал?
Ариман чуть было не рассказал ему, что выводок Купидонов известен во всем мире, но удержался из страха, что мальчик лопнет от самомнения.
– Просто удачная догадка, – сказал Ариман. – Красивые у тебя лук и стрелы.
– Точно, красивые, – отвечал Купидон. – Не могу припомнить, как они мне достались, но сделаны искусно, правда?
– Наверное, ты любишь пускать стрелы?
– Да, очень.
– Значит, не станешь возражать, если я попрошу выстрелить в того, на кого я тебе укажу?
– Не стану. Стрелять так забавно. Скажи, кого ты хочешь подстрелить, и я с радостью это сделаю.
Что-то все слишком хорошо получается, сообразил Ариман. Какая-то тут закавыка. Проблема разрешается чересчур легко. Где-то валяется дохлая кошка.
Он сосредоточился, и тогда ему пришло на ум осмотреть стрелы Купидона. Стрелы выглядели прямыми, острыми, однако наконечники покрывала какая-то липкая масса. На всякий случай Ариман до нее не дотрагивался, но спросил:
– Чем ты их натираешь?
