[11] в Жуан-ле-Пин.
– Если чуток повезет, я смогу внести что-нибудь на счет, когда вернусь. Кто знает, может, в этом году детективное агентство «Альтернатива» даже принесет какой-нибудь доход. Слушай, Найджел, ты можешь распоряжаться телефоном там, где живешь?
– В разумных пределах, старина, я могу делать что заблагорассудится, кроме распродажи мебели.
– Я хочу, чтобы ты позвонил Гарри Хэму на Ибицу. Я пытался пробиться к нему, но не застал. Скажи ему, что я возвращаюсь на Ибицу с деньгами по traspaso, и если Богу угодно, то задолго до пятнадцатого июля, когда выходит срок.
– Скажу. Откуда столь внезапно свалившееся на тебя богатство?
– Помнишь Макса Розена? Агента по моделям?
– Да, помню.
– Ну, он заграбастал меня тут в Нью-Йорке. Ему нужно, чтобы одна модель была завтра в Париже. Что- то там насчет важной работы для нее. Модель года и все такое. Он платит мне десять тысяч долларов за ее доставку. Плюс бесплатный билет до Парижа.
Найджел присвистнул себе под нос.
– Тебе что, надо вытянуть ее из тюрьмы или что-то в том же роде?
– Просто она нужна ему в Париже, и он готов заплатить мне, чтобы я позаботился о ее доставке. Не наше дело, почему. Увидимся послезавтра, Найджел. Завтра я вылетаю рейсом «Эр Франс» из Нью-Йорка. Ты все понял насчет traspaso?
– Можешь положиться на меня, старичок. До скорой встречи.
Найджел задумчиво оделся, гадая, не разберется ли в этом деле Жан-Клод. Надо позвонить ему, а потом сразу же браться за traspaso.
Позвонил Жан-Клоду. Тот поднял трубку после первого же гудка. Они договорились встретиться через полчаса. Затем Найджел набрал номер Гарри Хэма на Ибице, надеясь застать его в баре «Эль Кабальо Негро» в Санта-Эюлалиа. И пока ждал соединения, все поджимал губы, покусывал кончики усов и дергал себя за бороду, раздумывая о Максе Розене и о том, с какой стати тот раз в двадцать переплачивает за услуги Хобу, которого толком и не знает. Это надо обмозговать.
Глава 19
Аврора быстро собрала вещи, взяв чемодан из свиной кожи. Визит к стоматологу она уже отменила. За квартиру надо будет платить только через две с половиной недели. К тому времени станет ясно, сколько продлится пребывание в Париже. Тогда и решать, как быть дальше. А пока надо просто попасть туда.
Она стояла посреди своей прекрасно обставленной квартирки на Восточной Шестьдесят шестой улице близ Ист-Ривер-Драйв, одетая лишь в юбочку, лифчик и розовые шлепанцы, и прихлебывала обогащенный персиковый нектар, якобы восполняющий нехватку витаминов, утрачиваемых при злоупотреблении наркотиками.
Сквозь венецианские жалюзи пробивались косые лучи солнца. За окном пульсировал, рокотал и корчился Манхэттен на свой обычный и неповторимый лад. Аврора стояла перед окном – высокая и стройная даже в шлепанцах без каблука; длинные золотисто-рыжие волосы под Риту Хейуорт в «Даме из Шанхая» небрежно рассыпаны по смугловатым плечам. Она совершенно непроизвольно очаровательно надула полные губы, сказав себе: «Лады, деточка, теперь встает деликатный вопрос о том, как отделаться от Эмилио».
Эмилио – переодетый агент АБН, ухлестывающий за ней. С ним назначено свидание нынче вечером в восемь часов в баре «Карнавал» на Западной Семьдесят второй. А еще Эмилио звал ее съездить с ним на выходные в Манток на рыбалку. У него в распоряжении роскошный коттедж какого-то парня из мафии. Аврора уже более-менее согласилась сопровождать его, но затем одумалась. А теперь, в свете грядущей утром поездки в Париж, необходимо отменить Манток и расстроить вечернее свидание. Надо еще сделать кое-какие дела. Кроме того, он принадлежит к ее прошлой жизни, а с ней Аврора собралась покончить. Однако как расстроить свидание?
Позвонить ему? Но ей совершенно неизвестно, где искать его до самого свидания. Звонить ему в штаб- квартиру АБН нельзя, потому что Эмилио и невдомек, что Авроре известен настоящий род его занятий. Сам он отрекомендовался как ушлый малый с хорошими связями и без явных источников дохода. Может, заглянуть в спортклуб «Пять очков» и сказать ему? На самом деле ей не хотелось так поступать. В последнее время Эмилио держится очень по-собственнически, будто имеет на нее какие-то права. Авроре это пришлось не по душе. Все чаще и чаще она возвращалась мыслями к тому, что связь с Эмилио пора прекратить. Он был забавен на свой грубый, буйный, чуточку злобный манер, ну и хватит на том, как сказала бы ее подружка-еврейка Сара Дитер.
И чем больше Аврора об этом думала, тем неуютнее ей становилось при мысли, что придется лично сообщить Эмилио о своем отъезде. Он слишком дотошен. Слишком настырен. Ну и гори он синим пламенем, сделать это придется.
Наконец-то решившись, она подошла к гардеробу и начала выбирать наряд для встречи.
Глава 20
«Ля Пи Ажиль» – небольшой, не слишком интересный парижский бар, пропахший типично парижскими ароматами опилок и черного табака, винного и пивного перегара. Внутри сидело с полдюжины человек – рабочих из этого квартала. Черно-белый телевизор показывал футбольный матч, но никто не проявлял особого интереса. Прибытие «Бужоле» нового урожая дало людям повод выпить; впрочем, они в таковом и не нуждались, жизнь сама по себе, а алкоголь сам по себе.
Найджел сел под открытым небом на террасе, подняв воротник пальто от резкого, неожиданно свежего ветра. Одет он был замечательно: в твидовый костюм «Сэвил Роу» той разновидности, которые с возрастом только выигрывают – настоящее благо для джентльмена, не имеющего возможности менять костюм каждый год или каждые десять лет. Притом он курил длинный окурок, найденный здесь же в пепельнице. Когда подошел официант, Найджел заказал чашечку кофе и графин простой воды. На террасе было зябко, но он впервые за три дня покинул стены апартаментов Шумахер.
Не успел он докурить, как подоспел Жан-Клод, грея руки дыханием, – на костлявых плечах мешковатый сине-красный свитер, черные волосы зализаны назад на латиноамериканский манер «жиголо», на губах – привычная ухмылка.
Сунув руки в карманы, Жан-Клод плюхнулся на металлический стул. А как только подошел официант, заказал черный кофе для себя и кофе с бренди для Найджела.
Жан-Клод тоже сидел на мели, но не так серьезно, как Найджел. Он мог позволить себе питаться, хотя в «Ле Ша Вер» подают, пожалуй, худшие блюда во всем Париже. Так называется ночной клуб в одном из зловещих переулочков в стороне от рю Бланш в Пигаль. Там Жан-Клода кормили один раз в день в обмен за усмирение клиентуры и исполнение роли телохранителя владельца-иракца, пребывающего не в ладах с каким-то людьми, посланными с родины батистской партией, чтобы вправить ему мозги. Чем он им насолил, давным-давно забылось. Никто даже смутно не догадывался, чем же нехорош аль-Тарги, зато все знали, что с ним еще предстоит посчитаться. Но только не во время дежурства Жан-Клода.
Жан-Клод даже отдаленно не напоминал могучего громилу – рост около пяти футов, вес сто двадцать фунтов, жилистый, с молниеносной реакцией.
– Да на кой мне мускулы? – бывало, говаривал Жан-Клод. – Побить женщину – сила не нужна. Что ж до мужчин – пистолет, нож… – Он разводил руками выразительным жестом апаша, изогнув уголки рта книзу.
Жан-Клод – тот еще субъект. Может, отдаленные перспективы для него не так уж радужны, но пока что репутация бешеного пса служила ему добрую службу. Как и Найджел, он поджидал, когда подвернется что- нибудь подходящее.
– Очень мило с твоей стороны, старичок, – промолвил Найджел, когда принесли напитки. – Получил наследство, что ли?
– Фифи настояла, чтобы я взял у нее небольшую ссуду, – пожал плечами Жан-Клод. – Но, боюсь, в последний раз. Она – как вы там, британцы, выражаетесь? – исчерпалась.
– Это американцы так говорят, – поправил Найджел. – Но вообще-то выражение универсальное. Хоб считает, что вскорости могут поступить небольшие дивиденды.
