Это ей вполне по силам.
Глава четвертая
— Я не могу позволить, чтобы ты в своем собственном номере спала на кушетке, — в третий раз твердо сказал Зак. — Ложись на кровать. Я отлично устроюсь внизу.
— О нет, Зак, нет, ведь все произошло по моей вине. Но это просто потому, что я… — Ханна виновато подняла на него полусонные, закрывающиеся глаза, под которыми залегли тени. Утомлена и измучена она была не меньше Зака.
Еще бы! Уже за полночь, а она на ногах с раннего утра, обслуживая людей, окружая их заботой, угождая, бегая туда и сюда.
— Послушай, — негромко, но убедительно проговорил Зак, — тебе надо выспаться.
— Только если ты останешься здесь.
— На кушетке.
— Хорошо, — прошептала она.
Оба стояли посреди ее спальни, в замешательстве взирая на постель, все еще смятую в результате неудачной попытки Зака поспать.
Ханна была одета, но, глядя на нее, Зак чувствовал, что еще не скоро изгладится из памяти образ Ханны, облаченной лишь в несколько полосочек шелка. И еще то, как жадно пожирала она его глазами, словно в жизни не видела ничего подобного.
Давно уже Зак не испытывал такого шока — внезапного, стремительного возбуждения. В тот момент он явственно ощутил это, несмотря на всю неожиданность происходящего.
Черт, да он до сих пор его чувствует!
Молодой человек бросил на девушку быстрый, острый взгляд: не проносятся ли те же самые мысли и в ее голове.
Определить это было трудно, поскольку Ханна нипочем не желала встречаться с ним глазами.
— Ты настаиваешь? — снова спросил он. — Я вовсе не прочь поспать внизу.
— Настаиваю. — Одарив его быстрой, несмелой улыбкой, Ханна двинулась к комоду. С той же странной улыбкой, будто прилипшей к лицу, она зажгла спичку и поднесла к крайней из трех стоявших на комоде свечей. — Я хочу сказать, мы ведь оба взрослые люди, не правда ли? Ой! — Она уронила обгорелую спичку и стремительно поднесла пальцы ко рту. — Ничего, все в порядке, — быстро проговорила она, когда Зак ринулся было на помощь. — Ты любишь свечи, Зак?
Похоже, из-за своего недосыпа он что-то упустил в разговоре, поскольку совершенно не понимал этого перескока от кровати к свечам. И эта непонятная нервозность Ханны. Он осторожно повернул к себе ее лицо, приподняв за подбородок, собираясь мягко посоветовать, чтобы она расслабилась, что он отлично уляжется на кушетке, а ей оставит кровать, и оба они после всех мытарств смогут наконец немного поспать.
Но от прикосновения к ее мягкой, нежной коже случилось нечто странное. Что-то вроде электрического тока пронзило Зака, только безболезненно. Нет, гораздо хуже — это было, напротив… даже очень приятно. Ощущение разлившегося тепла.
Это становилось опасным.
Черт, ему была нужна всего лишь постель, чтобы выспаться. Ну да, возможно, еще и женщина, но какая-то другая… какая-нибудь… временная. Ханна не могла быть временной женщиной, она была сестрой его друга, то есть такой женщиной, которая, так или иначе, всегда будет поблизости. А это совсем не то, что женщина на вечер, во всяком случае, в его понимании!
Но пальцы Зака, видимо, имели собственное мнение — они не отдернулись, не остановились, а скользнули дальше по ее коже, от подбородка к щеке.
Губы у Ханны приоткрылись, точно ей захотелось вдруг глотнуть воздуха. И самому Заку внезапно стало трудно дышать.
— Скажи, чтобы я ушел, — пробормотал он.
— Останься.
С поблескивающими глазами, в которых светилось что-то ему непонятное, девушка прошла в другой конец комнаты и нажала кнопку стереосистемы.
Мягкие звуки джаза поплыли по комнате.
Потом она опять настойчиво уткнулась в него взглядом, без сомнения ожидая какой-то реакции.
— Может, я пойду в комнату сестры? — хватаясь за соломинку, в отчаянии спросил Зак. Ну не мог он больше тут оставаться… только не с ней! — Я бы вполне…
— У нее нет кушетки. Ты же ее знаешь, у нее все по-спартански.
— Сейчас неподходящее время. — Сочетание музыки и свечей с выразительными, почти выжидающими глазами Ханны… Казалось, еще чуть-чуть — и Зак будет побежден. — Правда неподходящее.
— О, Зак! Все выходит так ужасно, так неправильно. Я пытаюсь… я хотела… черт! — В невыразимом страдании она прикрыла глаза. — Представляю, что ты, наверное, подумал обо мне, когда я вот так забралась к тебе в постель.
— Да я и не успел ничего подумать, — искренне ответил он. — В первый момент я решил, что ты мне снишься. — Вот уж воистину эротический сон, промелькнуло у него в голове.
— Правда? — Она заинтригованно поглядела на него.
С глухим смешком Зак кивнул.
— Правда. И потом, когда совсем проснулся и ты оказалась подо мной…
Она смешно облизнула губы — вероятно просто нервная привычка, но будь он проклят, если это не вернуло общению утраченную непосредственность.
— Я совсем не старалась, чтобы так вышло, — произнесла Ханна немного осипшим голосом. Облизанные губы были влажны.
Она стояла так близко, что возникло искушение ее поцеловать, и Зак никак не мог выбросить из головы эту мысль.
— Ты сам, мне кажется… подвинул меня к себе, — тихо проговорила она. — Я поставила тебя в неловкое положение. Извини. — Голос у нее немного дрожал.
— Я напугал тебя, это ты извини.
— Нет, нет, ты не понимаешь.
Зак заворожено наблюдал, как играют отблески пламени на ее волосах. Он легонько провел по ним рукой, от макушки вниз, ощущая, как длинные мягкие пряди цепляются за шершавую кожу.
— Ты ничуть меня не напугал. — Для нее было очень важно, чтобы он поверил. — Ты вообще не способен меня напугать.
Он подумал, что если бы она могла прочесть его мысли, то не стала бы столь уверенно утверждать это.
— Потому что я полицейский?
— Потому что я тебя знаю. Знала раньше, — поправилась она.
— Десять лет назад… — Он был заворожен выражением ее глаз, возникало ощущение, что она ждет чего-то, он только не понимал, чего. — Не верится, что прошло столько времени. Когда я в последний раз видел тебя, ты была такая юная, а сейчас… Посмотри на себя — ты стала красавицей.
— Зак…
— Мы ведь даже толком с тобой не поздоровались. По-настоящему.
— По-настоящему нет, — кивнула она, улыбнувшись уголками губ. — Не поздоровались.
Неторопливым движением он привлек ее к себе. Чтобы обнять по-братски.
Это оказалось большой ошибкой, и его тело тотчас сигнализировало об этом. Ударом, шоком, сотрясением! Ощущение тепла ее тела, плавных его изгибов вытеснило из головы все остальное.
— Твоя рана…
