Когда она оторвалась от бумаг, была уже полночь. Она потянулась, пытаясь снять напряжение в шее и спине, положила бумаги в сейф, выключила в кабинете свет и поднялась наверх. Проходя мимо комнаты Джошуа, она заглянула туда. Он спал. Сэндвичи стояли нетронутые.
На следующее утро, когда она спустилась к завтраку, Джошуа уже был там, полностью одетый и готовый идти в школу.
— Доброе утро, мам!
— Доброе утро, дорогой! Как ты себя чувствуешь?
— Отлично! Я был очень усталым. Это, наверное, мексиканское солнце?
— Наверное.
— Акапулько мне очень понравился. Мы сможем еще раз поехать туда?
— Почему бы и нет? Ты рад, что идешь в школу?
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос, потому что любой ответ может быть поставлен мне в вину.
Около трех часов Синтия сообщила по интеркому:
— Извините за беспокойство, но звонит миссис Стаути…
Это была учительница Джошуа.
— Я поговорю с ней.
Она сняла трубку.
— Хелло, миссис Стаути, что-нибудь случилось?
— О, нет! Все хорошо, миссис Паркер. Я не собираюсь тревожить вас. Я просто хотела вам предложить проследить за тем, чтобы Джошуа побольше спал.
— Что вы имеете в виду?
— Он проспал сегодня почти все уроки. Миссис Уильямс и мистер Тобоко оба сказали мне об этом. Наверное, ему лучше сегодня пораньше лечь спать. — Я… Да, я прослежу за этим…
Она положила трубку и обратилась к людям, находившимся в комнате:
— Простите, но мне нужно уйти.
Она выскочила в приемную.
— Синтия, найдите Дана! Пусть он закончит снятие показаний вместо меня. Я ухожу.
Она поехала домой, как сумасшедшая, превышая скорость, не обращая внимания на светофоры. В ее мозгу выстраивались ужасные картины того, что случилось с Джошуа… Дорога казалась бесконечной, и когда, наконец, вдали показался ее дом, она стала всматриваться, ожидая увидеть у ворот машины «скорой помощи» и полицейские автомобили. Но подъезд к дому был пустынным. Она влетела в дом.
— Джошуа!
Он был в гостиной и смотрел телевизор.
— Привет, мам! Что-то ты рано. Тебя что, уволили?
Она стояла в дверях, глядя на него, испытывая огромное облегчение. Она чувствовала себя идиоткой…
— Тебе бы следовало посмотреть последний матч! Крейг Сван — это фантастика!
— Как ты себя чувствуешь, сын?
— Отлично!
Она положила ладонь ему на лоб. Температуры не было.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке?
— Конечно. Почему ты так странно выглядишь? Тебя что-то беспокоит? Ты хочешь поговорить со мной?
Она улыбнулась.
— Нет, милый, я только… У тебя ничего не болит?
Он вздохнул.
— Я уже сказал… А наши проигрывают 5:6. Ты знаешь, что было в первом тайме?
Он стал оживленно описывать перипетии матча. Она стояла, слушая его, глядела на него и думала: будь проклято мое воображение, с ним действительно все в порядке.
— Продолжай смотреть игру, а я позабочусь об обеде.
Она с легким сердцем пошла на кухню. Она решила испечь торт, который он очень любил. Через полчаса, когда она вернулась в гостиную, Джошуа лежал на полу без сознания…
Путь в больницу Блиндермана, казалось, никогда не кончится. Она сидела в машине «скорой помощи», сжимая руками голову Джошуа. Санитар прижимал кислородную маску к его лицу. Он не приходил в сознание. Сирена завывала на всю мощь, но улицы были запружены, и «скорая» еле двигалась, давая возможность любопытным заглядывать в окна и видеть женщину с белым лицом и мальчика в бессознательном состоянии. Это казалось ей наглым вторжением в частную жизнь.
— Почему здесь нельзя поставить стекла с односторонней видимостью? спросила она.
Санитар испуганно посмотрел на нее.
— Мадам?…
— Ничего, ничего…
Наконец машина подъехала к дверям больницы. Два интерна ожидали у входа. Она беспомощно смотрела, как Джошуа перенесли на каталку.
— Вы мать мальчика? — спросили у нее.
— Да.
— Сюда, пожалуйста…
То, что последовало потом, было для нее туманным калейдоскопом звуков, света и движения. Она видела, как Джошуа покатили вдоль длинного белого коридора к рентген-кабинету.
Она хотела пойти следом, но санитар остановил ее.
— Сначала нужно зарегистрировать.
Худая женщина за столом спросила:
— Как вы собираетесь платить за это? Он застрахован?
Ей хотелось закричать на нее, побежать за Джошуа, но она заставила себя ответить на все вопросы. Когда она сделала это и заполнила несколько бланков, женщина разрешила ей уйти.
Она поспешила к кабинету и вошла туда. Комната была пуста. Она выскочила в коридор, озираясь вокруг. Мимо прошла медсестра. Она схватила ее за руку.
— Где мой сын?
— Я не знаю… Как его зовут?
— Джошуа. Джошуа Паркер.
— Где вы его оставили?
— Они ему делали рентген, он… — она уже не понимала, что говорит. — Что они сделали с ним? Скажите мне!
Сестра внимательно посмотрела на нее и сказала:
— Подождите здесь, миссис Паркер. Я постараюсь узнать.
Через несколько минут она вернулась.
— Доктор Моррис хочет видеть вас. Пройдите, пожалуйста сюда.
Вскоре пришел доктор Моррис. Это был очень полный мужчина с красным лицом и никотиновыми пятнами на пальцах.
— Миссис Паркер?
— Где Джошуа?
— Пожалуйста, садитесь.
Она села.
— Джошуа… с ним ничего страшного, доктор?
— Мы еще не знаем.
Голос его звучал подозрительно мягко для человека таких размеров. — Мне нужна кое-какая информация. Сколько лет вашему сыну?
— Ему только семь лет.
