Она бросила фен в воду, наблюдая, как Ланц корчился в смертельных конвульсиях.
Глава 7
Президент Пол Эллисон положил на стол последнее донесение службы безопасности, касающееся Мэри Эшли.
— Все чисто, Стэн.
— Я знаю. Думаю, что она — самая удачная кандидатура. Хотя вряд ли госдепартамент будет в восторге.
— Поплачут и перестанут. Самое главное, чтобы нас поддержал сенат.
Университетский кабинет Мэри Эшли был небольшим и уютным. Книжные шкафы ломились от справочных изданий по странам Восточной Европы. Мебели было немного: старый письменный стол, два кресла, столик у окна, заваленный экзаменационными работами, настольная лампа. На стене над письменным столом висела карта Балкан, а рядом — старая фотография дедушки Мэри. Она была сделана в начале века, и фигура на карточке застыла в неестественной позе. Мэри очень дорожила этой фотографией. Ведь именно дедушка пробудил в ней интерес к Румынии. Он рассказывал ей романтические истории о королеве Марии, баронессах, принцессах, об английском принце Альберте, русском царе Александре II и о других исторических персонажах. «В наших жилах есть немного королевской крови», — говорил он. — «Если бы не произошла революция, ты была бы принцессой».
Она часто мечтала об этом.
Мэри проверяла экзаменационные работы, когда дверь открылась и вошел декан Хантер.
— Доброе утро, миссис Эшли. Я бы хотел поговорить с вами. — Впервые за все время декан зашел к ней в кабинет.
Мэри охватил восторг. Причина могла быть только одна — ее решили оставить в должности на следующий срок. И декан сам решил сообщить ей об этом.
— Проходите, — сказала она. — Присаживайтесь.
Он сел в кресло.
— Как идут занятия?
— Хорошо. — Ей не терпелось скорее рассказать о приятной новости Эдварду. Он будет гордиться ею. Никогда таких молодых преподавателей, как она, не удостаивали такой чести.
Декан Хантер, казалось, чувствовал себя неловко.
— У вас какие-то неприятности, миссис Эшли?
Вопрос был настолько неожиданным, что она растерялась.
— Неприятности? У меня? Нет. Почему вы об этом спрашиваете?
— Ко мне приходили люди из Вашингтона и расспрашивали про вас.
В голове у Мэри эхом раздались слова Флоренс Шайфер: «Они задавали разные вопросы про Мэри… Федеральный агент из Вашингтона… Такое впечатление, что речь шла о международной шпионке… Лояльная ли она американка? Хорошая ли она жена и мать?»
Значит, речь вовсе не о профессорской должности. Она почувствовала ком в горле.
— Что… что они хотели про меня знать?
— Их интересовала ваша профессиональная подготовка. Они также задавали вопросы, касающиеся вашей личной жизни.
— Не понимаю. Я действительно не знаю, что происходит. У меня нет никаких неприятностей. Насколько я знаю, — тихо добавила она.
Он смотрел на нее с явным недоверием.
— Они сказали, почему они задают вам такие вопросы?
— Нет. Кстати, меня предупредили, чтобы я никому об этом не говорил. Но я доверяю своим сотрудникам и думаю, что вы должны об этом знать. Если у вас что-то произошло, я хочу услышать об этом от вас. Скандал, в котором замешаны наши преподаватели, может бросить тень на университет.
Она беспомощно покачала головой.
— Я… Я действительно не знаю, в чем дело.
Он посмотрел на нее, как будто собирался что-то сказать, а затем кивнул.
— Ну что ж, миссис Эшли.
Глядя, как он выходит из кабинета, она подумала: «Господи, что же я могла сделать?»
За ужином Мэри почти не разговаривала. Она ждала пока Эдвард поест, чтобы потом рассказать неприятную новость. Они постараются придумать что-то вместе. Дети снова вели себя просто невыносимо. Бет отказалась прикасаться к ужину.
— Сейчас никто уже не ест мясо. Это варварский обычай пещерных людей.
Цивилизованные люди не едят живых животных.
— Почему живых? — возразил Тим. — Это мертвое животное, так что можешь есть спокойно.
— Дети, воскликнула Мэри. — Хватит пререкаться. Бет, сделай себе саЛат. — Пусть пойдет попасется на лугу, — предложил Тим.
— Тим, смотри в свою тарелку! — У нее застучало в висках. — Эдвард…
Зазвонил телефон.
— Это меня, — сказала Бет. Она вскочила и помчалась к телефону. Сняв трубку, она сказала томным голосом: — Вирджил? — Она послушала несколько секунд, и выражение ее лица изменилось. — Ну да, конечно, — недовольно сказала она. С силой опустив трубку на рычаг, она вернулась за стол.
— Что случилось? — спросил Эдвард.
— Какой-то шутник. Сказал, что маме звонят из Белого дома.
— Из Белого дома? — переспросил Эдвард.
Снова зазвонил телефон.
— Я отвечу. — Мэри встала и подошла к телефону. — Алло. — По мере того, как она слушала, лицо у нее становилось все серьезней. — Мы сейчас ужинаем, и я думаю, что это совсем не смешно. Вы можете… Что? Президент? — В комнате внезапно воцарилась тишина. — Подождите, я… Добрый вечер, господин президент. — На ее лице появилось удивление. Вся семья смотрела на нее широко открытыми глазами. — Да, сэр, конечно. Я узнала ваш голос. Я… Извините, что повесили трубку. Бет думала, что это звонит Вирджил… Да, сэр. Спасибо. — Она молча слушала. — Кем, вы сказали, хотите меня назначить? — Ее лицо залила краска.
Эдвард встал и подошел к телефону. Дети тоже встали рядом.
— Это, наверно, ошибка, господин президент. Меня зовут Мэри Эшли. Я преподаватель Канзасского университета и… Вы читали? Спасибо, сэр. Очень любезно с вашей стороны. Да, я вам верю. Конечно, но ведь это не значит, что я… Да, сэр. Конечно, я польщена. Это действительно прекрасная возможность, но… Хорошо. Я поговорю с мужем и позвоню вам. — Она записала номер на листке бумаги. — Спасибо, господин президент. До свидания.
Она медленно положила трубку и стояла не в силах пошевелиться.
— Объясни, ради Бога, что происходит, — потребовал Эдвард.
— Это действительно был президент? — спросил Тим.
Мэри устало опустилась на стул.
— Действительно.
Эдвард взял ее за руку.
— Мэри, что он тебе сказал? Что он хотел?
Мэри сидела, думая: «Так вот зачем понадобились эти расспросы».
Она посмотрела на Эдварда и медленно сказала:
— Президент читал мою книгу и статью в журнале. Он сказал, что они ему очень понравились. Он
