— Подожди, — сказал Хайме. — Мне надо с тобой поговорить.
Он отошел с ней в безлюдный уголок вестибюля.
— Я насчет завтра…
— Я слушаю.
Она знала, о чем он собирается спросить, но не знала, что ему ответить. «Да, я изменилась, — подумала Миган. — Я была настолько уверена в правильности своей прежней жизни. Я искренне верила в то, что у меня было все, что мне нужно».
— Ты ведь не хочешь на самом деле возвращаться в монастырь, да? спросил Хайме.
«Хочу ли я?»
Он ждал ответа.
«Я должна быть с ним откровенна», — думала Миган. Посмотрев ему в глаза, она ответила:
— Я сама не знаю, чего я хочу, Хайме. Я запуталась.
Хайме улыбнулся. Он некоторое время молчал, подбирая правильные слова.
— Миган, эта борьба скоро закончится. Мы добьемся своего, потому что нас поддерживает народ. Я не вправе просить тебя рисковать вместе со мной, но я бы очень хотел, чтобы ты дождалась меня. Во Франции живет моя тетя. У нее ты будешь в безопасности.
Миган долго смотрела на него, прежде чем ответить.
— Хайме, дай мне время подумать.
— Значит, ты не говоришь мне «нет»?
— Я не говорю «нет», — тихо ответила Миган.
В ту ночь никто из них не спал: многое нужно было обдумать, во многом разобраться.
Миган не могла уснуть, в голову лезли воспоминания о прошлом, о годах, прожитых в приюте и в лоне монастыря. И вдруг — неожиданный скачок в мир, от которого она отреклась навсегда. Хайме рисковал своей жизнью, сражаясь за то, во что верил. «Во что же верю я? — спрашивала себя Миган. — Как я собираюсь провести остаток своей жизни?»
Однажды она уже сделала выбор. И вот ей вновь приходилось выбирать. К утру она должна знать, что ответить.
Грасиела тоже вспоминала монастырь. «Счастливые безмятежные годы. Я чувствовала единение с Господом. Будет ли мне этого не хватать?»
Хайме думал о Миган. «Она не должна возвращаться. Я хочу, чтобы она была со мной. Что же она ответит?»
Рикардо был слишком взволнован, чтобы уснуть. Он думал о подготовке к свадьбе. Церковь в Байонне…
Феликс обдумывал, как быть с телом Ампаро. «Пусть этим займется Ларго Кортес».
Ранним утром все встретились в вестибюле. Хайме подошел к Миган.
— Доброе утро.
— Доброе утро.
— Ты думала о нашем разговоре?
Всю ночь она только об этом и думала.
— Да, Хайме.
Он смотрел ей в глаза, пытаясь прочесть в них ответ.
— Так ты будешь ждать меня?
— Хайме…
В этот момент к ним поспешно подошел Ларго Кортес. С ним был мужчина лет пятидесяти с обветренным лицом.
— Боюсь, что позавтракать вы не успеете, — сказал Хосе Себриан, обращаясь ко всем. — Я договорился, чтобы по ту сторону границы нас ждали машины. Нам надо торопиться. Пойдемте.
Все вышли на улицу, окрашенную яркими лучами солнца.
Ларго Кортес вышел из гостиницы проводить их.
— Удачи вам, — сказал он.
— Спасибо за все, — ответил Хайме. — Мы вернемся. Даже скорее, чем ты думаешь.
— Нам сюда, — показал Хосе Себриан.
Они повернули в сторону площади. И в этот момент, блокируя улицу с обоих сторон, неожиданно появились солдаты и люди из ГОЕ. Их было по меньшей мере около дюжины, все они были вооружены до зубов. Впереди шли полковник Рамон Акока и полковник Фал Состело.
В надежде найти путь к отступлению, Хайме бросил взгляд в сторону пляжа. Но оттуда к ним приближалась другая дюжина солдат. Бежать было некуда. Схватка была неминуемой. Хайме инстинктивно схватился за пистолет. — И не думай об этом, Миро, — крикнул полковник Акока. — Мы пристрелим тебя на месте.
Хайме отчаянно пытался найти выход. Как Акока узнал, что они здесь? Повернувшись, Хайме увидел стоявшую в дверях Ампаро с выражением глубокой печали на лице.
— Какого черта! — выругался Феликс. — Я думал, ты…
— Я дал ей снотворное. Она не должна была прийти в себя, пока мы не перейдем границу.
— Тварь!
Полковник Акока направлялся к Хайме.
— Все кончено. — Он повернулся к одному из своих подчиненных. — Разоружите их.
Феликс и Рикардо смотрели на Хайме в ожидании какого-либо знака, готовые действовать. Хайме покачал головой. Он нехотя отдал свое оружие, и Феликс с Рикардо последовали его примеру.
— Что вы намерены с нами делать? — спросил Хайме.
Несколько прохожих, остановившись, наблюдали за происходящим. — Я отвезу тебя с шайкой твоих убийц в Мадрид, — резко сказал полковник Акока. — Ты предстанешь перед трибуналом и затем будешь повешен. Была бы моя воля, я повесил бы тебя прямо сейчас.
— Отпусти сестер, — сказал Хайме. — Они здесь ни при чем.
— Они — соучастницы. И виноваты так же, как и вы.
Повернувшись, полковник Акока подал знак. Солдаты стали оттеснять растущую толпу, чтобы пропустить три военных грузовика.
— Ты со своими головорезами поедешь в среднем грузовике, — заявил полковник. — Мои люди будут впереди и позади вас. Одно лишнее движение — и они будут стрелять. Понял?
Хайме кивнул.
Полковник Акока плюнул Хайме в лицо.
— Вот и хорошо. Полезай в грузовик.
По толпе прокатился гневный гул.
Стоявшая в дверях Ампаро безучастно наблюдала за тем, как Хайме, Миган, Рикардо, Грасиела и Феликс забирались в машину, окруженную солдатами с автоматами.
К водителю головного грузовика подошел полковник Состело.
— Мы едем прямо в Мадрид. В пути никаких остановок.
— Слушаюсь, полковник.
К этому времени в обоих концах улицы скопилось большое количество людей, следивших за происходящим. Полковник Акока стал забираться в первый грузовик.
— Освободите дорогу, — крикнул он толпившимся перед машиной людям. Народу прибывало, люди подтягивались из боковых улочек и переулков. — Вперед, — приказал Акока. — С дороги!
Но толпа становилась все больше, на мужчинах были широкие баскские береты. Словно им подали какой-то невидимый знак: «Хайме в опасности». Они шли из домов и магазинов. Женщины, бросив свои домашние дела, выходили на улицу. Торговцы, собиравшиеся открывать свои магазины, узнав о случившемся, спешили к гостинице. Они все шли и шли — художники, рабочие и врачи, механики,
