Да вот же, второй слева!
Ясенев не мигая смотрит в пространство. Глухой стук и глухие голоса — совсем близко.
ТИШУКОВ. Не пускать! Никого не пускать!
КАРЛИК. Я сейчас, Петр Петрович… Я мигом… (Бросается опрометью и кричит кому-то за кулисами.) Не велено!
Назад! (Стук и гул недовольных голосов.) Я кому сказал: назад! И не шуметь тут!
Стук и голоса смолкают. Пауза.
ТИШУКОВ (пораженный). И им тоже скажи, чтобы ушли. КАРЛИК (всем). Пропадите, голубчики, все пропадом…
Все послушно уходят, бормоча каждый свое. Мама увозит носилки с Ясеневым.
ТИШУКОВ. Иди сюда.
КАРЛИК. Вот он я, Петр Петрович!
ТИШУКОВ (после паузы). Ты — видел их?
КАРЛИК. Так ведь не слепой я, Петр Петрович. Ростом мал, а глазом и слухом Господь не обделил.
ТИШУКОВ. Они ведь каждую ночь так! Весь этот пятый отсек… Строятся, устраивают перекличку. Я их всех уже поименно знаю: матрос Попов, матрос Серьга, капитан-лейтенант Жихлов… Жены их приходят, матери… стоят, смотрят. Я больше не могу.
КАРЛИК. Кто это делает?
ТИШУКОВ. Что?
КАРЛИК. Да ведь не сами же они, мертвецы-то. Кто-то их нанял, ходить к вам. Душу извести, волю стальную ржавчиной изъесть!
Дробь по тарелке в оркестре — и, с ударом отбоя по тарелке, в луче света появляется ДОЛГОВЯЗЫЙ.
ДОЛГОВЯЗЫЙ (торжествующе). Заговор!
ТИШУКОВ (эхом). Заговор?
КАРЛИК. Доверчив ты, Петр Петрович, а кругом-то умысел лукавый! Предательство по ночам руки врагам лижет… ТИШУКОВ. Ты по-русски фамилию скажи.
Карлик, помявшись, наклоняется к уху Тишукова, но тут Долговязый начинает принюхиваться и вертеться, как собака.
ДОЛГОВЯЗЫЙ. Сейчас-сейчас… Найдем-найдем…
И вдруг, выпрямившись, указующим перстом бросает луч света на другой край сцены.
Удар тарелки! — и в луче обнаруживается ТОЛСТЫЙ. Он стоит, растерянный, ничего не понимая, и щурится от внезапного света; в руках — груда нефтяных вышек.
ТИШУКОВ. Ты?..
ТОЛСТЫЙ (не понимая, о чем речь). Я.
ТИШУКОВ (Карлику). Этот?
КАРЛИК. И этот тоже.
ТИШУКОВ. Надо же. (Вздохнув, Долговязому.) Ну что? Я так думаю: борьба с коррупцией?
Долговязый, широко осклабившись, кланяется Тишукову. Барабанная дробь. Долговязый надевает на глаза повязку и вынимает большой нож. Толстый пятится, наконец понимая.
ТОЛСТЫЙ. Петр Петрович!
Тишуков аккуратно затыкает уши бирушами.
ТОЛСТЫЙ. Петр Петрович! За что? Это ошибка! Петр Петрович, это клевета! Я…
Долговязый, с завязанными глазами, через всю сцену бросает нож. Нож по рукоять входит в Толстого. Толстый падает.
ДОЛГОВЯЗЫЙ (срывая с глаз повязку). Ап!
Раскланивается с публикой. Звук оваций, крики «браво!».
ТИШУКОВ (с жестом руки в сторону Долговязого). Ап!
И на груди Долговязого появляется большая сверкающая звезда-орден.
Удар тарелки.
Оркестр торжественно играет первую строчку из «Вдоль по Питерской»…
Когда проигрыш финиширует наглым звуком тубы, на сцену в тишине выходят несколько РАБОТНИКОВ МАНЕЖА в униформе — и за ноги утаскивают Толстого вон. Один из работников манежа возвращается с ведром опилок и начинает деловито присыпать ими лужу крови.
Долговязый тем временем, подойдя, собирает выпавшие из рук Толстого нефтяные вышечки. Из темноты на него молча налетает Карлик — и, склубившись, они начинают с хрипом возиться в опилках.
Одна из нефтяных вышечек откатывается к ногам Работника манежа.
Он поднимает ее, затем медленно, торжественно поднимает другую руку ладонью вверх — и из ладони его начинает бить черный фонтан.
Затемнение.
Потом светает. Тишуков в белых гольфах и коротких штанишках, сидит на стуле с баяном. Расчесан на пробор.
Выходит ВЕДУЩАЯ.
ВЕДУЩАЯ. «Жили у бабуси»! Исполняет учащийся первого класса Петя Тишуков!
Тишуков играет на баяне «Жили у бабуси…». На лице — тоска и страдание. Потом встает и заученно и неловко кланяется. Снова затемнение.
