Сотомайоров. – Упс! – Минголла ухмыльнулся.
– Отпустите меня! – приказала карлица.
– Ни за что, – ответил Минголла. – Отныне и навсегда только ты и я. – Он швырнул ее на другую пару и сказал извиняющимся тоном: – Простите, она отдавила мне ногу.
– Я этого не забуду, – прошипела карлица.
– Я тоже. Боже, какая нам предстоит ночь! Нужно только разобраться с разным ростом. Как насчет веревок и блоков? – Он прижал ее еще крепче. – Ах, детка, я жду не дождусь, когда распухнет твой маленький животик.
Карлица извивалась и корчилась, силясь вырваться на свободу.
– Боже, как хорошо! – воскликнул Минголла. – Еще раз... чуть ниже.
– Пусти меня! – Слова прозвучали глухо, потому что он прижал ее голову к своей груди.
– Прям так сразу? – Теперь Минголла говорил громко, чтобы слышали все вокруг. – Что ж, если ты профи, то можно прямо здесь.
Вдруг устав от всего этого, он выпустил карлицу и фальшиво раскланялся.
– Спасибо за драку, – сказал он. Карлица шипела и дымилась. – Козлы ебаные, в клетках вас всех запереть, – сказал он ей на прощанье.
Минголла подошел к ближайшему столу, опрокинул в себя полную чашку пунша. Чуть в отдалении Тулли, Корасон и Дебора разговаривали с группкой Мадрадон. Тех, судя по виду, больше всего занимала собственная роль Гениев Результативности. Марина Эстил, наряженная по такому случаю в белое шелковое платье и нефритовые бусы, оставив другую группу, направлялась к Минголле. Щеки ее горели, глаза сияли, а улыбка была такой широкой, что все вместе наводило на мысль о чем-то большем, нежели просто хорошее настроение. Не приняла ли Марина чего-нибудь этакого.
– Как настроение? – спросила она. – Столько дел, никак не получается вернуться к этой нашей маленькой проблеме.
– Все хорошо, – сказал Минголла.
– Я так и думала. – Она поздоровалась с проходившим мимо Сотомайором, затем опять повернулась к Минголле. – Вам здесь нравится?
– Превосходно, – ответил он. – Я вне себя от счастья. – Он заметил, как Рэй подбирается к Деборе.
Марина проследила за его взглядом.
– Не волнуйтесь, Дэвид. Он решил сегодня извиниться. Вот и все. – Марина глотнула пунша и внимательно посмотрела на Минголлу из-за ободка бокала. – Вам удалось с кем-нибудь познакомиться?
– О да! Со многими. – Он рассказал ей о мадрадонской женщине.
Марина хмыкнула.
– Они чересчур назойливы, правда? Хотя не без приятности, конечно.
– Конечно.
– Странное у вас сегодня настроение, – сказала Марина.
– То же самое можно сказать и о вас.
– О, я просто устала. Вы знаете, сегодня все складывается.
Слова прозвучали до странности многозначительно, однако Минголла списал это на химию – теперь он был уверен, что Марина чем-то накачалась.
– Всё? – переспросил он.
Она кокетливо похлопала его по руке.
– Да, и в этом огромная ваша заслуга.
– В самом деле?
– Когда-нибудь я вам расскажу, – пообещала она. – Но не сейчас. – Она показала на робота-сказочника; тот подкатывался к столу, расположенному в нескольких футах за их спинами. – Сейчас будет представление.
– Все сюда, все сюда! – кричал робот; вокруг стола полукругом собирался народ, смеясь и переговариваясь.
Из рядов вышел Сотомайор, ведя за собой бледную тонкую девушку в белом спортивном костюме.
Смотрела она пусто, замкнуто, и Минголла подумал, что это признак заторможенности. Девушка встала за юбкой робота, полуспрятавшись и нервно переплетя пальцы.
– Музыку, маэстро! – крикнул робот и захлопал розовыми пластмассовыми руками.
Девушка вздрогнула и спрятала глаза.
–
Девушка мученически улыбнулась, и через секунду в голове у Минголлы зазвучал колокольный перезвон такой безукоризненной чистоты, что, ошеломленный красотой этих звуков, он не сразу заметил их простоту и неуклюжесть. Песенка для детского сада. Игра плохая, такты сбиты. Девушка была всего лишь музыкальной шкатулкой с открытой крышкой – игрушка с покореженными пружинами. Номер затянулся, толпа аплодировала вежливо, но без энтузиазма. Затем девушку увели, а публике был представлен молодой
