сиянию снега, наслаждался глотками холодного чистого воздуха. Лишь сейчас, оставшись один, он по- настоящему осознал, до какой степени эта встреча с Клаудией задела его и до чего некорректно по отношению к товарищам по службе он себя вел. Правильный он парень, этот майор, с понятием. Это не о каждом начальнике скажешь. Да и Штегеман с Краусом показали себя с лучшей стороны, ни одним словом его не поддели. А насчет Штегемана — перед ним придется кое за что извиниться. Вот там, впереди, множество огней — это скорее всего Карлсберг и есть.
Послышался трест аппарата связи. Маркус взял наушник, назвался.
— Наш человек вышел из дома и поехал на своей машине по направлению к городу, — передал из аппаратной сотрудник, голос которого прозвучал несколько возбужденно.
— А куда? Поточнее!
— Вот этого мы не знаем, капитан. У преследовавшего его сотрудника заглох мотор, и он вынужден был его отпустить.
— В самый подходящий момент!
— Где вы находитесь?
— Примерно в двух километрах от Карлсберга. Я уже вижу огни города. Все дежурные машины поставлены в известность?
— В том-то и дело… Все они в разъезде — на автостраде в двух местах пробка…
— Что за… — Маркус едва удержался от крепкого словца. — Я заеду для начала в театр, — сказал он. — Может быть, он там.
— Или поехал за своей любовницей… Ну, вы знаете, за этой танцовщицей. Она живет… Секунду! — зашуршала бумага.
— Насколько мне известно, у него где-то здесь поблизости проживает сестра, — сказал Маркус. — Во всяком случае, это следует из…
— Тогда вы с ним разминулись на шоссе, — перебил его металлический голос. — Или вот-вот встретитесь. Его сестра… некая фрау Дюстерхефт живет со своей семьей в окружном центре.
— Буду повнимательнее, — проговорил Маркус. — Никаких машин навстречу… Кстати, какой номер у него?..
— ТН 77–12. Белый «вартбург».
— Все ясно. Выйду на связь позднее… Конец!
Когда он медленно въезжал в город — шоссе тем временем превратилось в некое подобие катка, — его встретил перезвон колоколов, продолжавшийся все время, пока он ехал по пустынным улицам до самого Театрального переулка.
Машин нет ни одной, зато посредине мостовой — снеговик. Маркус затормозил неподалеку от него и несколько секунд созерцал нелепую снежную скульптуру с явным неудовольствием. Затем оставил машину и на почти негнущихся ногах прошествовал до артистического входа.
Престарелый вахтер склонился над каким-то зачитанным детективом.
— И что вам будет угодно?
— Я ищу господина Вондри, тенора. Он сейчас в театре? Или приезжал недавно?
Старик с любопытством уставился на Маркуса и развел руками:
— Нет, во время моего дежурства он не появлялся.
— Сколько времени уже сидите здесь?
— Два часа.
— М-да, ничего не попишешь — нет так нет. Придется заехать к нему домой. Большое спасибо.
— Сюда вообще никто не заглядывал, — деловито проговорил вахтер, взял тонкими пальцами кусочек шоколада и потянулся уже было за сигарой, как вдруг вспомнил: — То есть нет!.. А этот молодой осветитель — я о нем совсем забыл. Что это он так долго?
— Какой осветитель?
— Фамилии я его не знаю. Ну, такой, с перевязанной головой, которого в репетиционном зале…
— Вечорек!
— Вроде бы да.
Эта новость Маркуса сильно удивила.
— И он до сих пор в театре?
— Я же вам сказал… Минут десять, не меньше… Пора бы ему и вернуться.
— А зачем он пришел?
— Забыл в своей мастерской подарок для невесты. Он был такой веселый. — Старик посмотрел на Маркуса с некоторым беспокойством. — Должен был я его пропустить или нет?
Маркус стоял, покусывая губы.
Вондри, выходит, в театр не приезжал. Зато примчался прямо из больницы этот бедолага, которого вчера оглушили…
— Если вы не против, пойду взгляну, где он, — решительно проговорил он, обращаясь к вахтеру. — Где у него мастерская — над порталом сцены?
Он уже поднимался по лестнице к первой галерее, когда ему пришло в голову, что было бы лучше, если бы он включил освещение на пульте ассистента режиссера. Однако возвращаться не стал.
На сей раз маленькое помещение было тщательно убрано. Ящики с инструментами расставлены в ряд. Даже пол подметен. Но ничего не говорило, что здесь побывал Вечорек.
Его заставил вздрогнуть неясный шумок. Он доносился откуда-то сверху, скорее всего с верхней сцены. Шум усиливался, впечатление такое, будто кто-то торопливо спускается по лестнице на противоположной стороне сцены. Потом все стихло. А когда эти звуки послышались вновь, было совершенно ясно, что теперь кто-то поднимается наверх.
Маркус осторожно прокрался на галерею и перегнулся через перила. Он проклинал фонарь вахтера и себя самого за то, что не включил освещение сцены.
— Эй, вы! — громко позвал он, напрасно пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этой темени. — Господин Вечорек, спускайтесь. Я хочу поговорить с вами. Это капитан Маркус!
Никакого ответа. Несколько секунд мертвой тишины. Потом громкий стук подошв по верхней части лестницы на противоположной стороне сцены. Скрип двери, слабый луч света, тут же поглощенный темнотой, — и снова мертвая тишина.
Быстро спустившись вниз, Маркус включил рабочий свет и опрометью бросился в коридор, чуть не сбив там старика вахтера, которому стало любопытно, куда девался теперь офицер.
Когда Маркус смог разглядеть весь коридор — слева стеллажи с реквизитом, справа дверь на репетиционную сцену, — он замедлил шаги и наконец остановился, прижавшись к стене и тяжело дыша. В ритм дыханию подрагивал лучик фонаря, освещая то пол, то портьеру на окне во дворе театра.
Какой-то странный здесь запах. Не театральной пыли и не натертых мастикой полов — другой.
На линолеуме пола он заметил большое темное пятно, оно отливало плотным блеском всякий раз, когда на него падал луч света.
Маркус сунул в карман носовой платок, которым утирал вспотевшее лицо, подошел поближе и долго смотрел на это пятно. Здесь словно что-то пролили, и капли вели к самой двери репетиционного зала.
Он не без колебаний потянул ручку двери на себя.
И увидел Вечорека. Сразу за дверью. Он узнал его по повязке на голове. Скрючившись, тот лежал на боку. Лица его не было видно, правая рука — под туловищем. А в вытянутой левой руке он держал окровавленный белый пакет величиной с коробку конфет: подарок на Рождество для любимой девушки.
7
— Он еще жив, — сказал судмедэксперт, покачав головой, быстро поднялся и махнул рукой санитарам. — Его надо прооперировать, и как можно скорее!
Маркус подозвал к себе Штегемана и Крауса и перешел с ними на другую сторону репетиционной сцены.
