в своих.
— Это гораздо тяжелее, чем я думал, — глухо произнес он.
— Что — «это»?
— Делать вид, что мы муж и жена… или вернее что мы не более чем деловые партнеры.
— А мы не деловые партнеры, — сказала Виола и хотела добавить: «а отъявленные мошенники», но не успела.
— Да?! — Грей притянул ее к себе, и его дыхание обожгло Виоле щеку. — Тогда зачем же так страдать, борясь с желанием сделать это? — Он поцеловал ее в губы. — И это… — Последовала серия поцелуев в шею.
Виола чувствовала, что тает в его объятиях. Голова кружилась, сердце колотилось как бешеное… Еще немного, и она не совладала бы с собой. Но Грей вдруг оттолкнул ее от себя.
— Уже поздно. Нам лучше отправиться спать! — резко сказал он и вышел.
9
На следующее утро Грей появился в дверях ее комнаты небритый, помятый после сна и невероятно озабоченный.
— Виола, нам надо поговорить. — Он уселся в ногах ее кровати.
— Наверное, будет удобнее, если ты сначала дашь мне одеться.
— За довольно короткое время нашей совместной работы мы узнали друг друга достаточно хорошо, не так ли? — сказал Грей, не обращая внимания на ее смущение.
Воспоминания о прошлой ночи молнией пронеслись в голове Виолы, и ее беспокойство возросло.
— Ты теперь знаешь обо мне гораздо больше, чем многие из моих ближайших друзей, — продолжал он. — Тебе известны размер моих костюмов, сорт моей любимой зубной пасты и имя моего парикмахера.
— Жены — даже фальшивые — должны знать своих мужей лучше, чем кто-либо еще, — напомнила она ему. Грей взял ее за руку.
— У тебя удивительный талант предвосхищать любое мое желание.
— Я просто делаю свою работу, — слабо отозвалась она, пытаясь избавиться от предчувствия чего-то необычного. Вот только радость или горе ждет ее?
— Это так. Но по мере того, как укрепляется мое положение в деловой сфере, возрастают и мои социальные обязанности. Бизнесмен моего уровня должен иметь рядом с собой женщину, которой может доверять. Поэтому я решил жениться.
Это заявление стало настоящим ударом для Виолы. Мысль о том, что Грей может соединить свою жизнь с кем-то помимо нее, была слишком болезненной. Какую же из окружающих его красавиц он выберет?
— Мне нужна жена. — Грей произнес это голосом, лишенным всяких эмоций, как будто читал сводку биржевого рынка. — Думаю, ты понимаешь это, не так ли?
Она еле заметно кивнула, ожидая жестокого приговора, и не поверила своим ушам, когда услышала:
— Ты выйдешь за меня замуж, Виола?.. Это сразу разрешит кучу проблем для нас обоих, — торопливо продолжил Грей. — Тебе не придется беспокоиться о деньгах, а у меня будет добропорядочная, заботливая хозяйка дома. Ты сможешь по-прежнему руководить своим «Домашним раем», даже расширить дело и нанять дополнительных служащих. Ведь совершенно очевидно, что у тебя больше работы, чем ты в состоянии осилить.
Виола продолжала молчать, тупо уставясь на него. И Грей принялся с новой силой убеждать ее:
— Неужели тебе не хочется положить конец этой постыдной игре в мужа и жену. Думаю, обман не доставляет удовольствия тебе так же, как и мне. Я прав?
— Да… — наконец-то обрела она голос. — Но два человека не могут пожениться только потому, что это будет удобным разрешением какой-то проблемы.
— Напротив, семьи были бы крепче, если бы строились именно на такой основе, — довольно цинично заметил Грей. — Мы прекрасно понимаем друг друга, чего нельзя сказать о большинстве семейных пар. Мы подходим к супружеству с профессиональной точки зрения. Ситуация обещает стать беспроигрышной… если ты, конечно, согласишься.
Виола с глубокой грустью смотрела на него. Он говорил о браке как о слиянии двух фирм.
— А как же насчет любви?
— Мне кажется, тут мы не безнадежны, Виола. Она покраснела и смутилась еще больше, когда Грей поспешил развить свою мысль:
— Не думаю, что у нас возникнут проблемы, когда мы останемся вдвоем в спальне или если нам придется поселиться в одном гостиничном номере. И не надо выглядеть такой потрясенной. Было бы несколько странно, скажем, отправиться в путешествие и просить отдельные комнаты.
И опять Виола почувствовала, как у нее сильнее запылало лицо. Он хочет, чтобы их брак стал законным в полном смысле этого слова, и намерен требовать от нее исполнения супружеских обязанностей. Интересно, отказался бы Грей от своего предложения, если бы узнал, что она его любит?
— Тебе не обязательно давать мне ответ сегодня, — заметил он.
— Я не знаю…
Их взгляды встретились. На мгновение Виоле показалось, что она видит отражение себя, скорчившейся от страха и растерянности, в черной глубине его зрачков. Ей хотелось, чтобы он готов был разделять с ней свое сердце, а не только постель.
— А как насчет других женщин? — спросила она.
Телефон в доме Грея почти перестал звонить после объявления об их «бракосочетании». Но время от времени, когда Виола брала трубку, в ответ на ее «алло» на другом конце провода раздавались сигналы отбоя. Она знала, что существовали особы, которых мало заботило, женат Грей или нет, но звук женского голоса в телефонной трубке все-таки обескураживал некоторых из них. А как насчет более настойчивых?
— В моей жизни больше не будет ни одной женщины, кроме тебя, Виола.
— Это ты сейчас так говоришь, а что, если встретишь кого-нибудь…
Грей пересел поближе к ней. Виола попыталась отодвинуться. Если он и почувствовал электрический разряд, проскочивший между ними, то ничем этого не показал. Лицо его оставалось бесстрастным, взгляд был устремлен на нее.
— Я никогда не унижу тебя подобным образом, Виола. Это я твердо обещаю. Даю слово, что никто никогда не узнает, что наш брак только теперь стал настоящим.
— А как же Маргарет, Марк и наши семьи?
— Ну, это просто. Скажем им, что влюбились друг в друга. Это вполне могло произойти. В конце концов, мы достаточно долго — почти полторы недели — прожили вдвоем под одной крышей.
Его ответ принес Виоле мало успокоения. Грей умел держать язык за зубами, это правда. Но что, если он решит точно так же держать язык за зубами, переспав с другой женщиной? Виола знала, что не перенесет измены. Она слишком любила его, пусть даже он и не отвечал ей взаимностью.
Грей вдруг наклонился, взял в руки ее лицо и поцеловал. Это были не крепкие и чувственные, а нежные, любящие, теплые поцелуи, от которых разум Виолы стал мутиться. Все ее чувства пришли в смятение. Руки и ноги ослабели, губы приоткрылись, сознание уплыло куда-то в затянутый легкой дымкой мир мечтаний. Он прижался к ней всем телом, а его язык играл с уголками ее рта.
— О, Грей…
Его руки нашли подол ее ночной рубашки и потянули его кверху. И тут к ней наконец-то вернулась способность рассуждать здраво.
— Подожди! Грей послушно замер, тяжело дыша, его глаза были затуманены страстью.
