вернуться ли нам к математике?
Но к математике вернуться не удалось из-за возвращения блудной секретарши.
– Принц Ягба! – раздался звонкий голос с весьма сильным акцентом. – Какого чёрта делает эта мелочь на законном месте твоей секретарши?
– А нечего пропадать на полдня и не придётся задавать такие вопросы.
Индианка рассмеялась и привычным движением накинула поводья своей лошади на крюк на сбруе слона. После этого она ловко встала на седле и через несколько секунд уже была на широкой слоновьей спине. Девушка окинула нас взглядом, заметила шахматную доску и скорчила недовольную гримасу.
– Мало того что мой принц отдал моё место этому недостойному отроку, так он ещё и в шахматы с ним играет! Что дальше? Он заменит меня ночью?
Жен мало того что переменился в лице, но и явно покраснел. Покрасневший негр – это что-то… Словами не описать.
– Мы не в Греции. Так что за своё место можешь пока не опасаться. И вообще, вы сговорились, что ли? То Берхан с Каасой интересуются греческими содомитами, теперь ты про них заговорила. Что за дела?
– Ну-ну. Тебе, значит, можно, а нам нет?
– Конечно! Я же принц! И вообще, женщина, будешь много говорить, обращу тебя в ислам и надену паранджу! А из твоего языка велю приготовить котлеты!
– Не подавишься?
На Жена уже невозможно было смотреть без слёз. Несчастный парень не видел, как мы общаемся с секретаршей наедине. И услышать такое – явно травмировало его психику. Мы с Симран не выдержали и захохотали. Я успокаивающе хлопнул Жена по плечу.
– Расслабься. Шутим мы так. Ладно, бери лошадь Симран и оставь нас пока.
Когда всё ещё ошалевший негритёнок удалился, я повернулся к секретарше, перейдя на её язык:
– Так при чём здесь содомия? Раньше я от тебя такого не слышал.
– А при том. Ты весь поход ведёшь себя так, будто умерла твоя любимая кошка. Или я. А мы обе, между прочим, живы! Вот и пришлось браться за похабщину. Ягба, какая муха тебя укусила?
Ага, сейчас я тебе расскажу про то, что я пришелец из будущего и на меня регулярно накатывает тоска по утраченному миру. Вместо этого я перешёл в контрнаступление:
– Что это вообще за претензии? Я тоже могу кое-кому высказать, что она который день неизвестно где пропадает. Может, ты с мужиками из спецназа якшаешься, а твой принц одиноко сидит на слоне!
– А что, если с мужиками? – Индианка нехорошо на меня посмотрела…
Да уж, не лучшая тема для разговора. Я ответил:
– Ну, ты девушка свободная… Так что, наверное, ничего…
И что она на меня так смотрит?
– Да успокойся ты, я была в повозке у Абебы – ты был просто невыносим последнее время.
Девушка придвинулась ко мне и чмокнула в щёку. Только сейчас я заметил, что у меня за спиной был до боли сжат кулак. Я улыбнулся, разжал руку и погладил Симран по голове.
– Слушай, а как ты умудряешься держать волосы такими чистыми? Это же должна быть адская работа.
Индианка встрепенулась и схватила меня за обе руки:
– О, Кришна! Ты ответил на мои молитвы! Наконец-то кто-то понимает, как тяжело ухаживать за волосами!..
…Два года на троне и только сейчас сподобился объехать свою страну… Непорядок, но – исправляю. Конечно же начал с «родительской» земли Шоа. Именно здесь родился Йикуно Амлак. Царство ему небесное. Хороший царь был – феерическая сволочь в душе, но всё для страны, и никак иначе. Должен признать, что первый год мне его сильно не хватало. Боярство нашей страны – это ещё тот змеиный клубок. Пришлось беспощадно уничтожить пару местных негусов, чтобы остальные присмирели. Не хотел применять огнестрел против своих – но сами виноваты. Хорошо, до хлора не дошло.
Блин, ну и гора. Я оставил всю свиту у подножия и поднимаюсь на вершину Зукваллы в гордом одиночестве. Ножками. Не то чтобы я был излишне благочестив (хотя впечатление произвести не помешает), просто меня все достали. Министры, советники, бляхоносцы и даже жена с секретаршей- любовницей. Обе беременны! Жена во второй раз, а Симран в третий. Повезло мне с ними, конечно. Но прямо сейчас – достали…
Вершина. Думал, не дойду засветло: три километра вверх – не шутка. Впереди озеро. Красивое. Отсюда даже видно монастырь на острове. Но туда я пойду завтра. Не очень хочется плыть незнамо куда, когда стемнеет.
Я установил палатку и запалил костёр, после чего стал раскладывать «поляну». К несчастью, даже после воцарения мои попытки продавить реформу кошерных законов натыкались на полное непонимание церкви, хотя практически во всём остальном у нас с ней полное взаимопонимание. Например, официально у меня только одна жена, но секретарша ничем, кроме названия, от благоверной не отличается. Её дети теоретически даже могли бы быть моими наследниками. Со свининой же – полный облом. Так что сало сегодня только бегемотное… Поеду в гости к Киевскому князю – обожрусь свининой.
Я уже приготовился харчить свой нехитрый ужин, как услышал хруст неподалёку. Я тут же схватил дробовик и откатился от огня. Может, это монахи шастают, а может, и нет.
– Кто там?
– Свои, свои.
На свет вышел благообразный… монах, наверное. Одет он был в простую робу, выглядел опрятным и ухоженным. У него были полностью седые волосы и борода, но старцем назвать его язык не поворачивался. Морщин на лице заметно не было, и двигался он с кошачьей грацией, как мои верные архаровцы, но как-то более плавно и ненавязчиво. Неужели у меня в горах Шао-Линь завёлся?
Монах наставил на меня указующий перст и заявил:
– Вообще-то гости представляются первыми. А я здесь живу, так что ты – гость.
Мой дробовик он игнорировал, да и у меня было чувство, что он успеет уйти с линии огня, пока боёк ударит по капсюлю. Так что я опустил оружие и представился:
– Ягба Цион Первый. Негус нагаст всея Эфиопии. Царь Амхарский, Шоанский и Аксумский.
– Ух ты, впечатляет, а ещё титулы есть?
– Чёрный властелин. Ну и что-то ещё по мелочам. А ты сам-то кто будешь?
– Я? – Монах усмехнулся. – Я – Габра, основатель этого монастыря.
– Ну-ну, присаживайся, основатель. У меня как раз чай поспел. Да и сало есть – небось не пробовал такого.
Некоторое время мы с незнакомцем отдавали должное новой эфиопской кулинарии. Причём я могу похвастаться тем, что большинство блюд в ней – мои нововведения.
– Слушай, основатель, зачем ты царю-то звездишь? Святой Або отбросил копыта лет семьсот назад, если не все девятьсот.
– Ничего я не отбрасывал. Задрали меня просто. И вообще, не Або, а Габра Манфас Кеддус. Если кое- кто начнёт фамильярничать, то я могу вспомнить, что он никакой не негус нагаст, а засланец чёрт знает откуда.
– Чего? – Я, мягко говоря, охренел. Только Йесус-Моа про моё попаданство знает, но, по его версии, я никакой не засланец, а просто поимел чужие воспоминания. Да и не будет он ни с кем делиться этим – тайна исповеди и всё такое.
– Того!
Я начал тихо звереть.
– Дедуля, а не ты ли меня сюда затащил?
От пули он, может, и увернётся, но у меня ещё и гранаты есть… Жалко, огнемёт не взял – слишком громоздкий.
– Нет, не я. Я вообще о множественности миров вчера узнал.
– Ладно, верю… Так ты действительно тысячу лет коптишь небо?
– Тысячу триста почти. Не напоминай. – Монах… Габра? печально вздохнул.
– А ты, случаем, не этот самый?
