– Кто?
– Вечный жид. Агасфер, или как его там?
– Ничего себе! Это кто меня так обозвал? Я, между прочим, крещён был ненамного позднее апостолов!
– Да так, бродили в моём мире легенды. А как ты вообще дожил до таких почтенных лет? Мафусаил отдыхает!
– Скажи спасибо Ему и Его чувству юмора. Как там Матвей это записал… «Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своём». Вот я и оказался… счастливчиком. Ну, может, я тогда что-то не то сказанул…
– Допи… доболтался то есть?
– Просил же, не напоминай!
Мы помолчали. Потом я начал думать, как бы приспособить этого ископаемого под нужды государства.
– Даже и не думай.
– А?
– Юноша, я столько веков прожил на этой земле, что все ваши мысли для меня – открытая книга. Не буду я батрачить на твоё царство, и не надейся.
– Вот обломщик престарелый. Между прочим, ты сам ко мне пришёл!
– Интересно пообщаться с понимающим человеком, который не впадает в религиозный экстаз. Он, сам понимаешь, меня частыми беседами не балует. Так, раз в сто лет приснится, ободрит… Вчера, вон, про тебя рассказал. Ладно, юноша, пойду я. Завтра на свежую голову в монастыре пообщаемся.
Монах ухмыльнулся и пошёл прочь… по воде. Я протёр глаза, но нет – не показалось! Габра бодро удалялся по озеру аки посуху.
– Эй, погоди!
– Что тебе, юноша?
– Как?!
– Внимательнее читай Писание. Что там сказано про веру с горчичное зерно? Ну а с верой у кого как, а у меня уж точно проблем нет.
Монах развернулся и окончательно скрылся во мгле.
Ахтунг! Приснится же. Я нервно посмотрел на мирно спящую рядом секретаршу. Не успокоившись, я аккуратно потрогал её обнажённый живот. Всё нормально, никто не беременный. Вечный жид, он же святой Або, мне просто приснился… Никак голову напекло?
Вопрос был не праздный. Позавчера мы миновали озеро Афамбо и вступили в настоящую пустыню. Передвижение днём практически невозможно, и армия спит. А ночью и ранним утром мы идём вперёд. Тяжело. Перестройка суточных ритмов плюс беспощадная жара во время сна. Радует одно: поход был спланирован с умом, и как раз этот участок перехода был подгадан под полнолуние – ночью достаточно светло, чтобы идти. Да и тропы есть. Авангард уже перехватил нескольких торговцев, направлявшихся в глубь континента. Сами торговцы были задержаны до окончания военных действий, а груз их приобретён за царскую казну.
Солнце клонилось к горизонту, и смысла пытаться снова заснуть уже не было. Кругом были натянуты белые тенты, под которыми спали бойцы, кое-где виднелись охранные посты. Я направился к тенту моего слона – не помешает его проведать и лишний раз облить водой. Несмотря на то что чудо-оружие из слона не получилось по причине отсутствия технологичного вооружения, этот поход был очень важен для меня, так как показывал возможности слонов в качестве военного транспорта и пределы их выносливости.
Несмотря на вечернее время, солнце всё ещё заливало пустыню белым светом, заставляя мечтать о тёмных очках. Но приходилось пока довольствоваться кепочкой – тёмное стекло изготовить можно, но без защиты от ультрафиолета (память подсказывает только оксид цинка) такими очками можно банально угробить глаза. Лучше щуриться.
Пройдено больше половины пути. Но оставшаяся дорога на порядок сложнее. Впереди пять или шесть дней через пустыню до перешейка между солёным озером Ассаль и заливом Губет. Ассаль я вспомнил ещё из той жизни. Озеро, несмотря на захолустное местоположение, заслуживало внимания. Во-первых, самое солёное озеро в мире. Даже широко известное Мёртвое море не такое солёное. Во-вторых, озеро находится значительно ниже уровня моря. Более «утопленные» места только у Мёртвого моря и в какой-то впадине в Китае. В-третьих, озеро интересно тем, что питают его не ручьи с реками, а горячие солёные родники, пробивающиеся из залива Губет, расположенного в десяти километрах к юго-востоку. У меня даже мелькала мысль прорыть канал к морю и затопить впадину, чтобы приблизить побережье к Эфиопии, но тогда будет уничтожено уникальное озеро, а также богатые месторождения соли на его берегах. Лучше уж построить железную дорогу. Эх, мечты.
Слону действительно было хреново, но он мужественно терпел. Я собственноручно устроил гиганту внеочередное ополаскивание и вдобавок полил маслом несколько подсохших участков кожи. Умасливание показало себя неплохой альтернативой омовениям. Масло отлично защищало кожу слона от пересушивания и сохраняло эффект много дольше, чем простое смачивание водой. Конечно, слона следовало регулярно мыть, но до следующего озера проблем от масла развиться не должно было.
Тяготы похода били не только по слонам. В армии начались недовольства, за которыми последовало ворчанье негуса нагаста о том, что ему приходится разбазаривать накопленную непосильным трудом казну, дабы поддерживать боевой дух. Что интересно, в моём полку брожений не было. То ли пустынная экипировка (к белым кепочкам прилагались белые же хламиды из тонкой ткани) действительно помогала, то ли ветераны своим примером сплачивали новобранцев. Надо будет поинтересоваться мнением Сэйфэ.
Сейчас бы джип или кроссовый мотоцикл. За день можно было бы добраться до проклятого Джибути. Причём с ветерком. Я с сожалением вспомнил свой Сузуки. Да, а ещё лучше – боевой вертолёт, чтобы не размениваться на бои, а сразу засыпать врага нурсами… Размечтался, блин. Пора привыкать, что максимальная скорость в обозримом будущем – это лошадиный галоп.
– О чём задумался, принц?
О, спецназ не спит.
– Не спится, Берхан? Кстати, где Кааса?
– Кааса спит. А я посты обходил – моя смена.
– Я вот думаю, что лошадь – это слишком медленно.
– Попробуй запрячь гепардов, принц. Долго они не проскачут, зато быстро.
Я усмехнулся, оценив шутку.
– Кааса мне как-то рассказывал, – продолжил Берхан, – что есть племя, в котором молодые воины осёдлывают страусов и скачут на них, чтобы стать взрослыми.
В голове у меня вдруг щёлкнуло. Страусы. Страусиные гонки. Семьдесят километров в час!
– Будем разводить страусов.
– На мясо?
– На кавалерию. Для разведки самое то – никакая лошадь не угонится.
Боец странно посмотрел на меня. Я же сменил тему:
– Как маскхалаты, оправдывают себя?
– Вечером и ночью – полностью. Днём разница в оттенках с песком слишком заметна. С другой стороны, днём в них запросто можно сдохнуть по такой жаре.
– Нормально, по плану всё равно использовать их будем ночью. Что с настроением в отряде?
– Готовы жрать джибутийцев сырыми и без соли. Причём в случае с Ачаном это, похоже, в прямом смысле.
Я поперхнулся.
– У тебя что, людоед в отряде?
– Честное слово – не знаю. Никто не хочет спрашивать. Но кожа у него чернючая, как у последнего дикаря, и морда чисто людоедская.
– Да, помню его. Действительно, по сравнению с его рожей моя – Снегурочка.
– А кто такая Снегурочка?
– Девушка такая… очень белая. – Когда-нибудь я соберу своих негров и поеду посольством к русичам в
