Элена понимала, что Трейси задержалась до следующего утра, чтобы поговорить о деньгах. Она прекрасно помнила первоначальную сумму предварительного гонорара. Теперь потребуется тысяч десять или даже больше.
«Откуда взять такие деньги? – Первая мысль была о сестре Маргарет. – Но Маргарет уже дала взаймы. Кто еще? Майк? Он тоже дал пять тысяч. Хотя мог бы и больше. Но я не вправе просить деньги у мужчины, от которого семнадцать лет скрывала его ребенка. Что я ему скажу? Уйдя от тебя, я поступила правильно, но теперь твой сын сидит в тюрьме за убийство. Так какая же я после этого мать?»
Элена отказалась от мысли позвонить бывшему мужу, но по мере того, как ее все сильнее охватывало отчаяние, она снова и снова думала о нем. «Нет, нельзя к нему обращаться», – говорила она себе. Но, несмотря на страх, Элена понимала: надо что-то предпринимать – и позвонила Маргарет. Пусть сестра обратится к ее бывшему мужу.
– Только не говори, для чего нужны деньги, – предупредила она.
Первой реакцией Маргарет было возразить. Надо же ему что-то объяснить! Но она поняла – с Эленой спорить бесполезно. Придет время, и она сама сообщит Майку, что ему необходимо знать. Хотя… если он узнает, как обстоят дела, в тот же вечер сядет в самолет и полетит к сыну. Но Элене сейчас явно не до него.
– Ладно, – ответила Маргарет сестре. – Я тебе перезвоню. – И через пятнадцать минут разговаривала по телефону с Майком: – Элене нужны еще деньги.
– Для чего? – На этот раз Майк потребовал информацию.
– Не могу тебе сказать.
Мужчина пришел в ярость, чуть не взорвался, однако сумел сдержаться.
– Это нечестно, Маргарет. Если у Руди неприятности и Элене нужна моя помощь, я должен знать, в чем дело.
– Согласна, Майк, но я же дала слово. Одно могу сказать: все очень серьезно, и Элена в отчаянии. Уверена, если ты потерпишь, то через некоторое время сможешь регулярно видеться с Руди.
– У меня такое ощущение, что меня шантажируют сыном. – В голосе Майка появилось больше сердитых ноток.
– Ничего подобного, Майк. Я бы сама тебе все рассказала, если бы считала, что так будет лучше. Но у Элены слишком много забот – она не справится, если придется разбираться и с Руди, и с тобой. Поверь мне. Сейчас им просто нужны деньги.
Майк не знал, как поступить. Он достаточно доверял Маргарет, но ситуация казалась нелепой. Было ясно: Руди попал в беду и Элене не справиться, если ей придется одновременно заниматься сыном и разбираться в их отношениях. Он решил на этот раз согласиться с условиями бывшей жены. Придет время, и он свое возьмет. Одно ему до боли хотелось узнать – что произошло с сыном.
– В любом случае, я не так уж много могу для нее сделать. Прошлые пять тысяч составляли все мои сбережения. Последние годы у меня была плохая кредитная репутация. Я даже не имею кредитной карточки.
– Я тебя понимаю, – ответила Маргарет. – Сама сижу на мели. – Они помолчали.
– Полагаю, деньги требуются прямо сейчас? – спросил Майк.
– Да.
– Дай мне несколько часов. Перезвоню тебе вечером.
Ник Манжионе пять вечеров в неделю ужинал в заведении «У Джулио». Это был небольшой, столиков на двадцать, итальянский ресторан на углу Девяносто Третьей и Второй. Поговаривали, что он владел этим зданием и не исключено, что частью ресторана, но наверняка никто не знал. С семи до девяти с понедельника по пятницу Ник занимал столик в глубине зала и встречался с теми, кто желал его видеть. Не заметить его было невозможно. О нем шутили, разумеется, шепотом, что он шести футов ростом и шести футов в ширину. Потому что любой, кто произнес бы подобную шутку вслух, очень скоро оказался бы в шести футах под землей.
Майк был на два дюйма выше Ника и отнюдь не таким толстым. Когда-то он обладал спортивной фигурой, теперь сильно подпорченной многолетним употреблением спиртного и малоподвижным образом жизни. Он никогда не ужинал «У Джулио». Здесь и еда была приличной, и цены умеренными, но он предпочитал питаться дома. Однако в этот вечер он прямиком направился к столику в глубине зала. Ник сидел один.
– Майк, приятель, сто лет тебя не видел. Присаживайся. Анжи, принеси Майку тарелку спагетти. – Ник отдал распоряжение таким тоном, словно заведение принадлежало ему. Он был искренне рад приходу Майка. Они знали друг друга давным-давно. Как только Майк опустился на стул, Ник налил ему стакан красного вина.
– Нет, спасибо. – Майк посмотрел на спиртное, словно на чашу с ядом.
– Как дела, приятель? Это что, визит вежливости? – Ник знал Майка в самые худшие времена, несколько раз вносил за него залог. Они до сих пор еще не полностью рассчитались.
– Да нет.
– Нет? Надеюсь, снова не запил?
– Упаси Боже. С моим сыном проблемы. Нужны деньги.
– Что за проблемы?
– Не знаю. – Майк достал сигарету и закурил.
– Не знаешь? Он тебе не сказал?
Майк разозлился на себя. Надо было предвидеть, что Ник станет задавать вопросы и придумать какую-нибудь историю. Теперь придется говорить правду.
– Я с ним не разговаривал. Его мать позвонила Маргарет.
– Пуэрториканская стерва! Не забыл, в какое дерьмо ты в прошлый раз попал по ее милости?
Майк никому другому не позволил бы так с собой разговаривать. Но ругаться с Ником он не мог.
– Слушай, Ник, речь не о ней, а о моем парне.
– Сколько ему уже?
– Девятнадцать. – В этот момент Анжи поставил перед Майком тарелку спагетти с тефтельками.
– Mange, mange,[16] – махнул рукой Ник с видом благосклонного деспота.
Майк, ожидая следующего вопроса, принялся за еду. Он знал, какой последует вопрос.
– Сколько? – наконец проговорил Ник.
– Десять тысяч долларов.
– Майкл! Майкл! – Руки снова взлетели в воздух. – Десять тысяч долларов! Помнится, я ссуживал тебе пару сотен в месяц и ты не мог расплатиться. Любому другому ноги бы за это переломали. Бизнес есть бизнес. Какой у тебя залог?
– Я сам. Я умею трудиться, и у меня приличная работа.
– Ты представляешь, сколько тебе придется выкладывать за десять тысяч долларов? – перебил его Ник.
– Сколько?
– По двести сорок долларов в неделю. Ты, наверное, столько не зарабатываешь. За такие деньги мне придется тебя убить.
– Мне нужны деньги, – упорствовал Майк. – Не представляю, в какую беду попал сын, но дело, судя по всему, серьезное.
Ник с сожалением посмотрел на него. Бедолага только что с трудом вылез из клоаки и собирается снова обратно. Он не хотел принимать это на свою совесть. Но они были слишком давно знакомы.
– Вот что я тебе скажу, Майк, – начал Ник. – Я дам тебе две тысячи пятьсот на двадцать пять недель, и ты мне будешь платить сто двадцать пять в неделю. Но смотри не сболтни, иначе я вырву тебе язык. – Он сказал это с таким видом, что можно было подумать, что он шутит. А может быть, и не шутит.
Майк понял, что разговор окончен. Он не получит денег. Во всяком случае, столько, сколько требовалось. Затянулся сигаретой.
– А если пять?
