– Да.
– Он может отличить, что правильно, а что неправильно?
– Да.
Клей взял письменное признание у чиновника, хранившего вещественные доказательства, и подал Г.В.:
– Он мог бы прочитать и понять этот документ?
Фишер взглянул на листок. Он видел копию данного документа среди бумаг, которые ему показывала Трейси.
– Прочитать – да. Понять – да. Но вы не уловили сути того, что я сказал…
Клей оборвал его на середине предложения.
– Вы ответили на мой вопрос, доктор. Благодарю вас.
Трейси не могла позволить, чтобы все на этом кончилось, и повторно приступила к допросу свидетеля.
– Что такого не уяснил в вашем объяснении мистер Эванс, доктор?
– То, что чтение и понимание не единственные вопросы, когда речь идет о «согласии» такого человека, как Руди.
Эта мысль не прозвучала во время вчерашней двухчасовой репетиции с Трейси. Она была в новинку для самого Г.В., который пришел к ней только сейчас, стоя на месте для дачи свидетельских показаний. Они с Трейси условились сделать ставку на то, что Руди обладает способностью понимать и соглашаться, но при этом собирались настаивать, что его дружелюбная натура не способна отказаться от беседы с тем, кого он считает другом. Теперь же Г.В. намеревался изменить подход и подверг сомнению саму дееспособность юноши. Трейси сразу поняла, что такой аргумент будет выгоднее для ее подзащитного. И ведь надо же, подумала она, стараясь не улыбнуться, ее эксперт благодаря перекрестному допросу Клея Эванса поднялся на новую научную высоту. А Фишер между тем продолжал:
– Если речь идет о человеке умственно отсталом либо о пограничном случае, то необходимо принимать во внимание, при каких обстоятельствах было сделано признание. Если между допрашивающим и допрашиваемым установились доверительные отношения, то допрашиваемый, на мой взгляд, не способен отказаться отвечать на вопросы. И в этом случае нам следует подвергнуть сомнению его способность делать признания.
Мысль Г.В. неслась в свободном полете. Его осенило прямо на месте свидетельских показаний. Он выступал не только за деньги – он боролся за правду. Искренне верил в то, что говорил, и не сомневался, что только что спас Руди от неминуемой смерти. Г.В. повернулся к судье и обратился прямо к нему:
– Ваша честь, позвольте мне провести аналогию. Это дело сродни оспариванию завещания, когда речь идет о неправомерном влиянии. Вопрос не обязательно в том, способен ли пожилой человек принимать решения относительно своей собственности. Вопрос в другом: насколько его ограниченные возможности в сочетании с тем фактом, что его бенефициарий находится в положении доверительного лица, лишают его свободного волеизъявления относительно своего состояния. – Это был изложенный в простой форме в высшей степени интеллектуальный юридический аргумент. Он привел Трейси в полный восторг. Превосходная аналогия – ничего подобного ей в голову не приходило. Что можно придумать, чтобы опровергнуть такое?
Ясно было одно: ничего похожего на логический контраргумент Клей Эванс из своих мозгов выжать не сумел. Прокурор сидел и силился понять, о чем толкует Г.В. Однако судья Уэнтвелл предоставил ему шанс окунуться в детали.
– Мистер Эванс, поскольку идея недееспособности уже более или менее возникала во время повторного допроса свидетеля, даю вам право повторного перекрестного допроса.
«Откажись! Откажись!» – стучало в мозгу у Клея. Но он всю жизнь привык принимать трудные решения и не собирался отступать. Логике суждений он решил противопоставить сарказм и насмешку.
– Доктор, разве мы сейчас рассматриваем дело об оспаривании завещания?
– Разумеется, нет.
– Разве Руди – пожилой человек?
– Нет.
Это было отвратительно, почти глупо, но, подобно слепому на минном поле, Четвертый наконец нашел цель.
– Я, наверное, чего-то недопонимаю. Как долго этот юноша Руди знал детектива Брюма?
– Полагаю, что до допроса они не были знакомы.
– В таком случае как долго длился допрос?
– Тридцать восемь минут, если верить отчетам, которые я видел.
– И вы беретесь утверждать, что за тридцать восемь минут между ними установились доверительные отношения?
– В какой-то мере да.
– Что значит «в какой-то мере»? – Вопрос допускал неограниченное количество ответов, и Г.В. не преминул принять вызов.
– Это значит, что детектив, который по сравнению с Руди обладает более высокими интеллектуальными способностями, установил с ним доверительные отношения непосредственно в комнате для допросов. Притворился, что он его друг. Руди до сих пор считает, что Уэсли Брюм – его товарищ. И верит, что детектив Брюм пытается ему помочь.
– Вы утверждаете, что детектив лгал Руди? – В голосе Клея прозвучало такое удивление, что Трейси чуть не расхохоталась. Ведь Г.В., напротив, был, пожалуй, единственным свидетелем, который не охарактеризовал Кряхтелку как лгуна.
– Ни в коем случае, – ответил Фишер. – Он просто воспользовался ситуацией в своих целях.
Клей принял это в качестве уступки, но, улучив момент, ожег эксперта таким же взглядом, как до этого Бенни Дрэгона.
– Вопросов к свидетелю больше не имею, – сообщил он судье с таким видом, будто положил эксперта на обе лопатки.
– У меня тоже нет вопросов, – повернулась к Уэнтвеллу Трейси, когда психиатр сел.
Судья посмотрел на стенные часы. Было десять минут третьего. Все проголодались и устали.
– Мистер Эванс, – спросил он, – вы намерены представить контраргументы?
Клей размышлял лишь несколько секунд. Кого вызвать? Снова Кряхтелку? Шортера?
– Нет, – ответил он.
– В таком случае почему бы нам не устроить перерыв на обед? После перерыва прошу представителей обвинения и защиты, а также стенографиста суда ко мне в кабинет. Мисс Джеймс, мать юноши, если пожелает, может присутствовать. Заседание прерывается до пятнадцати часов. – Судья поднялся и вышел из зала.
Трейси и Элена перекусили в одном из двух небольших ресторанчиков на противоположной стороне улицы. Здесь специализировались на быстром приготовлении сандвичей для тех, кто приходил на заседания суда. Элена сильно нервничала, она умирала от желания задать множество разных вопросов. Но терпеливо дождалась, пока Трейси не сделает официантке заказ и не пригубит кофе.
– Вы выглядели сегодня просто великолепно.
– Спасибо, Элена.
– И доктор Фишер вел себя потрясающе. Утер всем нос.
– Согласна. Его аналогия была бесподобна. Надо будет покопаться в литературе, но готова спорить, никто еще не приводил подобные доводы.
– Думаете, судья их примет?
– Не знаю.
– Зачем судья приглашает нас к себе в кабинет? – спросила Элена.
У Трейси на этот счет возникла одна догадка, отнюдь не из приятных. Но она не хотела строить пустые предположения и без необходимости расстраивать клиентку.
– Понятия не имею. – Адвокат пожала плечами. – Посмотрим. – В этот момент официантка принесла
