новую версию свидетельских показаний, даже если бы не поверил ни единому слову толстого полицейского. Другой судья мог оказаться не столь консервативным.
– Судья, – начал Клей, – я не сомневаюсь, что правосудие, вынося законное решение, не будет учитывать ничего личного. Я не требую вашего отвода. – Его слова привели адвоката в замешательство.
Уэнтвелл посмотрел на Трейси:
– Мисс Джеймс, вы хотите что-нибудь добавить?
– Нет, ваша честь. Ваше сообщение говорит само за себя. Я не считаю, что ваше личное столкновение с офицером Брюмом способно повлиять на ваши решения.
– Еще бы тебе так думать, – проворчал Клей, надеясь, что поступил правильно.
Несколько минут спустя все трое вернулись в зал суда, и Клей вновь занял место на возвышении. Первым заговорил судья Уэнтвелл:
– Можете продолжать, мистер Эванс.
– Вопросов больше не имею, ваша честь, – ответил Клей. Поскольку судья был в курсе завиральных способностей Уэса, не было смысла реабилитировать детектива.
Брюм покинул место свидетеля, не уверенный, как обстоят дела, но по выражению лица Четвертого понял, что тот чем-то недоволен.
– Вызовите вашего следующего свидетеля, мисс Джеймс.
Задавая вопросы Уэсу, Трейси уже достаточно подорвала аргументы обвинения, а теперь намеревалась разнести их в пух и прах. Она начала с директора школы Руди. Представила, сказала, что он руководил школой все четыре года, пока там учился ее клиент. И перешла прямо к делу:
– Мистер Йейтс, посещал ли вас пару месяцев назад детектив Уэсли Брюм?
– Да.
– Можете объяснить суду причину его визита?
– Он спрашивал про Руди, хотел выяснить, каким тот был учеником.
– Что вы ему ответили?
– Ответил, что Руди был очень приятным, интересующимся юношей, но несколько отсталым. Оценил коэффициент его умственного развития на восемьдесят или несколько ниже. У нас маленькая школа, и у нас нет специальных программ для подобных детей, поэтому мы сделали для паренька все, что могли. После двух лет обучения перевели его на факультатив. Он не получил аттестата – только свидетельство о том, что прослушал определенный набор дисциплин.
– Детектив Брюм сообщил вам, почему он интересуется Руди?
– Да. Сказал, что Руди, возможно, явится подозреваемым в деле об убийстве девушки из латиноамериканского квартала.
– И что вы на это ответили?
– Ответил, что он, должно быть, ошибается. Я очень хорошо знал Руди и не верю, что он способен на что-либо подобное.
– Детектив Брюм говорил вам, что намерен допросить Руди?
– Да.
– Что вы на это ответили?
– Что если он планирует что-либо подобное, то сначала должен связаться с матерью Руди или по крайней мере убедиться, что у него есть адвокат. Подчеркнул, что Руди в высшей степени приветливый и простодушный человек. Что он не сумеет себя защитить и будет отвечать на любой вопрос, даже если это не в его интересах.
– Существовала ли какая-то причина, почему вы сказали об этом детективу?
– Да. Я полагал, что он ведет честное расследование и ему необходимо об этом знать.
– Спасибо, мистер Йейтс. Вопросов больше не имею.
Судья Уэнтвелл посмотрел на Клея:
– Намерены устроить свидетелю перекрестный допрос?
– Да, ваша честь. – Четвертый считал, что сможет заработать на этом свидетеле очки. Он встал, но остался за своим столом. – Мистер Йейтс, умел ли Руди читать и писать?
– Да.
Клей взял подписанную Руди форму согласия и протянул директору школы.
– Как по-вашему, сумел бы он прочитать и понять значение этого документа?
– Полагаю, что да.
– И даже при том, что он мягкий человек, прочитав документ, который детектив Брюм дал ему перед тем, как начать допрос, мог бы он из его содержания понять, что у него есть право отказаться разговаривать с полицейским?
Билл Йейтс мгновение колебался. Он понимал, что Клей Эванс загоняет его в угол. Он не хотел повредить Руди, но должен был честно отвечать на вопрос.
– Да, я считаю, что он мог бы понять, что у него есть право отказаться разговаривать с детективом Брюмом, однако…
Клей перебил педагога прежде, чем тот сумел продолжить:
– Спасибо, мистер Йейтс, вы ответили на мой вопрос. И вот еще что: как по-вашему, понимает ли Руди разницу между правильным и неправильным?
– На мой взгляд, да.
– Спасибо. Ваша честь, вопросов больше не имею.
Трейси не стала задавать больше вопросов. Пусть Клей и набрал очки, но в ее задачу не входило доказать, что Руди был не способен понять то, что подписал.
– Мисс Джеймс, вызывайте второго свидетеля.
За Биллом Йейтсом последовал Бенни Дрэгон.
– Детектив Брюм решил взять Руди с работы и отвезти в участок на допрос, – сказал он. – Я возразил, что не позволю ему общаться с Руди, пока не поговорю с его матерью.
– Почему вы так заявили?
– Потому что понимал, что он хочет сделать из Руди подозреваемого в убийстве той девушки, нисколько ему не верил. Не сомневался, что Руди не совладает с таким гадом.
– Протестую! – Клей постарался, чтобы его голос прозвучал возмущенно, хотя был о детективе Брюме ровно того же мнения, что и Бенни Дрэгон.
– Принято. – Судья Уэнтвелл не стал дожидаться аргументов и посмотрел на свидетеля: – Мистер Дрэгон, придерживайтесь фактов. Нам не требуются непочтительные оценки.
– Прошу прощения, ваша честь.
Но Трейси не позволила, чтобы все так просто сошло на нет.
– Кого вы имели в виду, когда сказали «гад».
– Протестую!
– Протест отклоняется. В материалах судебного дела не должно быть неясностей. Продолжайте, мисс Джеймс.
– Спасибо, ваша честь. Мистер Дрэгон, вы хотите, чтобы я повторила вопрос?
– Нет. Когда я сказал «гад», то имел в виду Уэсли Брюма.
– Спасибо, мистер Дрэгон. И что вам ответил детектив Брюм, когда вы заявили, что не позволите общаться с Руди, предварительно не позвонив его матери?
– Стал мне грозить.
– Каким образом?
– Сказал, что напустит на мой магазин инспекцию отдела безопасности и гигиены труда. Я прекрасно понял, что он имел в виду.
Трейси решила на этом прервать допрос. Пауза. Интересно, хватит ли у Клея духа быстро отреагировать.
– Ваша честь, вопросов больше не имею.
– Мистер Эванс, свидетель ваш.
– Благодарю, ваша честь. Мистер Дрэгон, как по-вашему, детективу Брюму требовалось ваше
