разрешение, чтобы забрать Руди на допрос?
– Конечно, нет.
– То есть он мог войти в магазин и увести Руди, даже не поздоровавшись с вами?
– Видимо, так.
– Но у него хватило вежливости заговорить с вами и объяснить, в чем дело.
– Я бы не назвал это вежливостью.
– Как бы то ни было, он объяснил вам, как намерен поступить? – резко спросил Клей.
– Как будто да, – неохотно проворчал Бенни.
Уклончивый ответ разозлил Клея.
– Еще вам показалось, что детектив Брюм «как будто» вам грозит. А тот всего лишь оглядел ваш магазин и упомянул отдел безопасности и гигиены труда?
– Не показалось. – Клей задел Бенни за живое. – Я приехал из Чикаго и могу понять, когда мне угрожают. Безмозглому ясно: если коп что-то требует, а ему отказывают, а он тут же заговаривает об отделе безопасности и гигиены труда, – это угроза.
– Таково ваше мнение? – только и сумел придумать Четвертый, хотя постарался наполнить вопрос сарказмом.
– Да. Мое и тысяч других людей, если им зададут такой вопрос!
Клей оказался в тупике. Ему не оставалось ничего, кроме как презрительно посмотреть на свидетеля. Он только надеялся, что убедил судью – Бенни Дрэгон не желает сотрудничать с правосудием и оскорбляет служителей закона.
– Вопросов больше не имею, ваша честь.
Следующий свидетель также явился для Четвертого сюрпризом, и он почувствовал себя, как боксер в нокдауне.
– Защита вызывает Марию Лопес.
Это имя Клею ничего не говорило.
– Я секретарь в управлении полиции, – начала Мария. Она сообщила судье, что Элена пришла в полицейский участок 24 января в 15.16. Она помнила точное время, потому что Элена попросила зафиксировать его в журнале.
– Что произошло после того, как Элена Келли явилась в участок?
– Ничего. Мне было приказано оставить ее сидеть в приемной и ждать.
– Как долго?
– Наверное, минут двадцать. Затем к ней вышел поговорить детектив Шортер.
– Он вышел по своей воле или вам пришлось его вызвать?
– Мне пришлось его вызвать. Мисс Келли настояла, чтобы я еще раз сообщила, что она в полицейском участке.
– После этого ей разрешили увидеться с сыном?
– Нет.
– Вопросов больше не имею.
Клей отказался от перекрестного допроса.
Трейси продолжала наступать. За Марией Лопес последовала Элена, которая почти слово в слово подтвердила свидетельство секретаря полицейского управления, добавив только содержание своего разговора с Делом Шортером.
– Он сказал, что мой сын может оказаться очень ценным свидетелем, поскольку работает в открытом по вечерам магазине. Я чуть было не поверила. Но после того, как детектив продолжал говорить и стало ясно, что мне не дадут увидеться с Руди, я поняла, что все это только предлог. Детектив Шортер мне просто лгал.
Клей не мог пропустить последнего замечания.
– Ходатайствую о том, чтобы снять последнее предположение. Это мнение свидетеля в виде показания.
– Полагаю, свидетель вправе высказать свое мнение, если она считает, что ей солгали, – возразила Трейси.
– Поддерживаю, – кивнул судья. – Ходатайство отклоняется. Есть еще вопросы, мисс Джеймс?
– Нет, ваша честь.
– Перекрестный допрос, мистер Эванс?
Клей хотел установить при помощи матери Руди, что ее сын способен читать, писать и принимать решения. Но он уже добился такого показания от директора школы. К тому же всегда опасно держать на месте для дачи показаний сочувствующего подозреваемому свидетеля.
– Вопросов нет, ваша честь.
Теперь сцена была предоставлена Гарольду Виктору Фишеру. Он уверенно вошел в зал в своем обычном судейском облачении: темно-синем костюме, белой рубашке и красном галстуке. Г.В. не слишком соответствовал стереотипу. Он был довольно рослым, но казался каким-то бесформенным, словно мешок с картошкой, податливым в поясе и плечах. Больше походил на пышного человечка из рекламы зефира, чем на супермена.
Трейси принялась возвеличивать эксперта, заставив перечислить свои заслуги: Корнеллский университет, медицинский факультет Пенсильванского университета и тому подобное. А когда закончила, спустила с цепи. И на месте дачи свидетельских показаний, поражая своими знаниями правосудие, Г.В. превратился в поистине величественную фигуру.
– Доктор, вам представилась возможность осмотреть Руди?
– Да, я говорил с ним в течение двух с половиной часов.
– Вам удалось составить о нем свое мнение?
– Естественно. – С этого момента Г.В. понесло. – Я не только говорил с ним, но провел серию тестов, включая проверку способностей по Уэчслеру. Получил его полную медицинскую карту и школьные отзывы. Коэффициент ай-кью Руди составляет 75 единиц, то есть парень не является умственно отсталым, но его состояние относится к пограничным случаям. У него отмечены многие характеристики умственно отсталых, включая эмоциональную реакцию. Что я подразумеваю под эмоциональной реакцией? – Задавать себе вопросы было классическим приемом Г.В. – Например, он постоянно улыбается. Даже в нынешних обстоятельствах приветствует мир с распростертыми объятиями. Счастливый человек – очень доверчивый, очень наивный. Наукой проводились психологические исследования умственно отсталых детей и их неспособности принимать правильные решения в сходных обстоятельствах – в основном подростков, оказавшихся в окружении обыкновенных сверстников. Мне особенно запомнился один случай. Группа подростков из штата Огайо убедила их отстающего в развитии одноклассника, что они его друзья. Они привели его на высокий мост и уговорили прыгнуть в воду. Пообещали, что последуют вслед за ним. Сам прыжок его не убил. Но бедняга утонул, поскольку не умел плавать, о чем даже не подумал сообщить своим новым друзьям. Я упомянул этот случай, поскольку он представляет собой прекрасную аналогию. Юный Руди признался во время нашей беседы, что ему понравился детектив Брюм и он решил, что полицейский – его друг. У нормального человека в подобных обстоятельствах не могут возникнуть такие чувства. Если же вы сближаетесь с таким человеком, как Руди, он не способен отказаться выполнить вашу просьбу. И он не сумел отказать детективу Брюму, когда тот попросил с ним поговорить, потому что детектив Брюм, как показалось Руди, стал его другом. Подозреваю, что детектив Брюм подсознательно об этом догадывался. Из беседы с Руди я понял, что детектив Брюм, прежде чем заговорить об убийстве, попытался установить с ним доверительные отношения. При таких обстоятельствах Руди никак не мог отказаться отвечать на вопросы.
Г.В. был ветераном подобных игрищ. Он сказал меньше, чем знал, – не разоружился до конца, чтобы было чем ответить противоположной стороне во время перекрестного допроса. Одарив присутствующих своим веским суждением по поводу рассматриваемого дела, эксперт замолчал и ждал, что последует дальше.
Но ничего не последовало. Клей не захотел состязаться в умничаньи с Гарольдом Виктором Фишером – все равно проиграл бы. Поэтому решил вернуться к некоторым уже обсуждавшимся деталям.
– Доктор, Руди умеет читать и писать?
