весьма оригинальной.
Днем он с тучами играет,
Звезды по ночам счита-а-ает…
У них получалось так здорово, что у Тюсы все в груди загорелось от радости и счастья.
Ночь вспороло, как мечами,
Солнышко зелеными луча-а-ами…
Фун лишь подпевал местами: 'М-м-м'. Его низкий голос, словно контур, удачно дополнял музыкальное буйство красок. Тюса вспомнила, как они вчера с Шимой ходили в типографию к ее отцу. Разглядывая печатную машину, Тюса с удивлением узнала, что цветные картинки в журнале получаются всего лишь из трех красок — пурпурной, желтой и синей. Фун, Дук и Ле Щина определенно были этими красками в музыке.
Примерно через час Тюса вышла из ореха и побежала по тропинке в сторону центральной тропы. Сбоку она услышала хруст веток, из-за куста выскочила Шима, прижимая к груди скрипку в футляре.
— Ну как? Рассказывай! Как живет лесная звезда? — прыгала Шима перед носом кикиморки.
— Тоже мне, звезда. Да у нас в болотах таких сотни, по три на каждую кочку, — проворчала Тюса, вспомнив бесцветное лицо Ле Щины. — Поет, правда неплохо, ну и что из того?
Шиму такой ответ не устроил, и она засеменила следом, надеясь выпытать у Тюсы о музыкантах все. Когда она поняла, что дело это бесполезное, задумчиво закатила глаза.
— Хочешь, я тебя с Иветти из ивы познакомлю? Она меня учит играть на скрипке! У ее дочки Ульмы полно всяких сказок, все полки завалены, — она лукаво прищурилась, так как это был важный стратегический ход.
При слове 'сказки' Тюса резко остановилась.
— А сказки других королевств есть? — спросила она, вспомнив жутковатый местный фольклор.
— А то! Иветти ведь иностранка, наверняка знает кучу тамошних историй, — Шима, довольная произведенным эффектом, размахивала скрипкой из стороны в сторону.
У Иветти был очень уютный дом. Ее старая ива была на берегу озера, недалеко от мастерской Зеленыча. С Ульмой они подружились сразу, когда та узнала, что кикиморка тоже не любит жареную морковку.
— А вы откуда приехали? — спросила Тюса хозяйку.
Та отвела глаза в сторону и вздохнула.
— Я хочу забыть то место. Ты будешь желе из смородины?
— Еще спрашиваете! — Тюса засучила рукава.
Иветти поставила на стол низкие вазочки с лакомством.
— Вкусно! — Шима быстро ела, стараясь обогнать Тюсу.
— Из апельсинов получается вкуснее, — сказала Иветти, поправив накрахмаленные салфетки.
— Я их только на картинке видела, — Шима выскребла все ложкой и победоносно посмотрела на кикиморку.
Но та поражения не заметила. Она размышляла о том, что видимо там, откуда приехала Иветти, полным-полно апельсинов.
Потом начался урок музыки. Шима скрипела как несмазанная телега, видно недавно стала учиться. А кикиморка от нечего делать пялилась по сторонам. Вещей в иве было немного, не то что в дубе Оэксов. На каминной полке сидела одинокая фарфоровая обезьянка с прижатыми к глазам лапками.
В аптеке посетителей не было, Фабиус сидел за прилавком, читая толстую книгу. Тюса взбежала вверх по лестнице и, заскочив в свою комнату, рухнула на кровать. Она с неприязнью посмотрела на толстую ливнасиху на портрете и развернулась к тумбочке. Взяла в руки фарфоровую русалочку и прижала ее к своей груди.
— Пойдем, я познакомлю тебя с Малинесс, а то ты сидишь тут целыми днями одна-одинешенька…
*** *** ***
Астор рассеянно смотрел на банку с жуками. Один из них беспомощно перебирал лапками в воздухе, пытаясь перевернуться со спины.
— Астор, ты меня совсем не слушаешь, — услышал он возмущенный голос Грелля.
— Прости, Грелль, задумался немного… — Астор перевел взгляд на своего друга, меряющего шагами его кабинет.
Грелль остановился и серьезно посмотрел на Астора.
— Вспоминаешь свой вчерашний визит к Ниссу?
Астор неопределенно повел в воздухе рукой.
— А, да что там Нисс… сидя вчера у него, невольно вспомнил детскую игру — найди десять отличий. Вместо осины — холм, металлическую посуду заменила глиняная, да, еще под столом вместо эля стоял холмобраг… — Астор потер руками виски. — Ах, Грелль, если бы только Нисс… наш эксперимент не продвинулся ни на шаг, мои астрологические расчеты зашли в тупик, сквозняк в гостиной уничтожил любимую вазу Фло, и она со мной второй день не разговаривает, упрекая, что нужно было давно починить раму, — стал он загибать пальцы. — К тому же почти неделю над лесом свинцовые тучи, в телескоп не посмотришь, а дорогу во дворец размыло дождем, и я не могу попасть к кентаврам. Хорошо, что хоть с осиной все уладилось. У Флана так загорелись глаза, когда он услышал про новое оборудование. Как же этот Протт все рассчитал! — Астор устало посмотрел в окно.
— Ты долго ходил под впечатлением от встречи с ним… — Грелль взял книгу с рецептами со стола и стал ее перелистывать.
— Знаешь, в его присутствии я почувствовал себя изжеванной промокашкой! — глухо сказал Астор, взяв банку с жуками в руки.
— На тебя просто много всего навалилось. А по поводу экспериментов я бы не сказал, что все так мрачно, — Грелль поставил обе руки на стол. — Раствор мы, наконец- то приготовили, пять жуков у нас благополучно исчезло. Для начала это неплохо.
— Знать бы еще, куда мы их отправили… — Астор поставил банку на стол и тяжело вздохнул.
— По твоей теории, они должны оказаться в этом же месте, — Грелль выжидающе смотрел на него.
— Именно так, — Астор встал с кресла и стал медленно прохаживаться по кабинету. — Объект, пересекающий временной барьер, должен оказаться в той же точке пространства. Все мои расчеты это подтверждают. Дело в другом. Рецепт раствора, который мы с тобой нашли, настолько туманно описывает его действие, что полагаться придется только на опыт. Мы с тобой понятия не имеем, в какое время мы их отправили, и действует ли раствор на насекомых. Я уже не говорю о том, что доза была выбрана так, на глазок, что в таких вещах просто недопустимо! Но, работая с таким минимумом информации, иного ожидать не приходится! — Астор остановился в задумчивости перед еловым пейзажем.
— Значит, нужно попробовать раствор на ком-нибудь покрупнее, — резко сказал Грелль.
Астор развернулся и решительно пошел к окну. Он снял с занавески Рукса, прижав его к себе.
— Давай попробуем на нем, — заявил Астор Греллю.
— Ты уверен? — тот с сомнением посмотрел на Рукса.
— Уверен! Открывай пузырек с раствором! — скомандовал Астор. — Две капли! — он поставил летучую мышь на стол. — Давай!
Грелль опустил в пузырек длинную пипетку и, набрав в нее прозрачную золотистую жидкость, осторожно капнул на макушку Рукса.
Они с Астором немного отошли от стола, наблюдая за летучей мышкой, потягивающейся на столе. Внезапно вокруг Рукса появилось яркое золотисто-оранжевое свечение, которое стало разрастаться с неимоверной быстротой. Скоро все помещение было залито теплым оранжевым светом, оттенки которого красиво играли, переливаясь.
— У жуков свечение было красным… — Астор впился глазами в мышь, боясь пропустить что-нибудь
