Иглы мглы

Она передается по наследству;
и если я настиг свою мечту,
то этим, как и всем, обязан детству.
Я слово, словно птенчика, в горсти
несу и выпущу, как отогрею…
Как хорошо, что все же к тридцати
я стал сентиментальней и добрее.
Давайте будем жить начистоту
и одарять друг друга чувством, словно хлебом;
тогда и самую высокую мечту
мы вынянчим под эти чистым небом.

19.09.74

ПИСЬМО

Анне

Не медля, милая, ответствую
(как только выдалась минута)
о том, как шла скала отвесная
по направлению маршрута.
Она уральским горным поясом
все время высилась над нами
и явно угрожала поезду
мертворожденными камнями.
Так, стоя у окна вагонного,
я на нее нет-нет поглядывал
и что-то вспоминал знакомое,
что в городе всегда откладывал.
Я думал: под такой же стенкою
и наша жизнь, как поезд, катится…
Девчонка с острыми коленками
наденет беленькое платьице.
Бежит, веселая, к любимому,
предвидеть дара не имея,
что разрушительной лавиною
замужество спешит за нею.
Что дети и соседи вздорные,
бессонница — грядут камнями…
Нельзя быть от земли оторванным,
раз к ней привязаны корнями.
Так тень стены, меня преследуя
оттиснулась и отразилась.
Стемнело. Ночь была последнею
картиной, что еще грозилась.
Измучен маятой дорожною
на общепринятой постели,
я позабыл про все тревожное…
Да было ль то на самом деле?
Но мысли записавши наскоро
и марку налепив почтовую,
все ж посылаю я с опаскою
стихи депешею готовою.

1.09.68

* * *

Ты как солнечный луч промелькнула
на закате гудящего дня,
и среди обступившего гула
стало пусто в душе у меня.
Что мне чувств беззастенчивых рынок?
Разговоров случайных прибой?
Я бы в ливне молчания вымок,
чтобы встретиться взглядом с тобой.
Если ж вправду нам слово дается,
чтобы не было в мире темней,
твоим именем, именем Солнца,
заклинаю вернуться ко мне!
Разве жатву сулят суховеи?
Ждут плодов, если почва гола?
И, наверное, смерти страшнее
одиночества серая мгла.
Ты как солнечный луч промелькнула
на закате гудящего дня,
и среди обступившего гула
стало пусто в душе у меня.
Показалось на миг, что напрасны
все заклятья, что выхода нет,
что не кончится ночь — но всевластно
о тебе мне напомнил рассвет.
И сраженный таким единеньем
нашей жизни и жизни светил,
сам предстал я природы твореньем
и страданья ее повторил.

1972, Тбилиси

* * *

Переменчивей погоды
твой необоримый нрав.
Заглянуть бы через годы,
шею выгнув, как жираф.
Где, и как, и кем ты станешь