«Из-за усилившегося норда «Севастополь» прижимает к стенке, и четыре буксира не в состоянии его оттащить».
Лицо адмирала выражало неудовольствие таким положе нием дел, но он смолчал. Приказал только передать сигнал:
«Севастополь» — остаться в гавани».
Русские броненосцы, набирая ход, спешили к месту боя миноносцев. Головным шел быстроходный крейсер 'Баян». С него первыми и заметили на дымчатом горизонте японские корабли. На мачте крейсера поднялся сигнал:
«Вижу неприятеля».
Навстречу из утренней дымки появились «собачки», но уже предводимые двумя броненосными крейсерами. Японские корабли шли смело, хотя и видели, что русский отряд сильнее. Завязалась перестрелка с дальней дистанции.
8 часов 10 минут.
Японцы круто повернули и стали уходить на юг, по всей видимости, к своим главным силам. На русских кораблях потерь от неприятельского огня не было.
Некоторое время корабли эскадры кружились на месте гибели «Страшного», высматривая среди волн, не увидят ли кого, но безрезультатно. Моросил мелкий весенний дождь.
До Порт-Артура было примерно пятнадцать миль. Привычный глаз мог различить, как остальная эскадра выходит из внутренней гавани на внешний рейд.
8 часов 40 минут.
В дождливой пелене обрисовались силуэты шести японских эскадренных броненосцев — «Миказы», «Фуджи», «Асахи», «Хацусе», «Шикишимы», «Яшими» и двух броненосных крейсеров — «Кассуги» и «Нессины». Головным шел флагманский корабль адмирала Хейхатиро Того. Броненосные корабли сопровождали легкие крейсера. Вражеская эскадра держала курс на русский отряд, в составе которого было только два броненосца. В такой ситуации превосходство было на стороне японцев, и причем весьма значительное.
Чтобы не понести неоправданные потери, Макаров решил принять бой под защитой береговых батарей, соединившись с остальной эскадрой. Русские корабли, в кильватерном строю следуя за флагманом, повернули к Порт-Артуру. Концевыми шли тихоходные крейсера «Аскольд» и «Диана». Дистанция между ними и японскими броненосцами начала быстро уменьшаться. 9 часов ровно.
Расстояние от «Дианы» до головного японского броненосца «Миказа» уже составляла всего 38 кабельтовых. Противник почему-то не стрелял из носовых башенных орудий с такой удобной для него во всех отношениях дистанции.
9 часов 15 минут.
Корабли вошли в район действия порт-артурской крепостной артиллерии (6 — 7 миль). Береговые батареи изготовились к открытию огня по вражеским броненосцам. 9 часов 20 минут.
Броненосный неприятельский флот, так и не сделав ни одного выстрела, прекратил преследование и склонил свой курс к западу.
Около 9 часов 30 минут.
Корабли отряда шли обычным курсом возвращения на внешний рейд Порт-Артура в двух милях от берега. Здесь к нимприсоединились эскадренные броненосцы «Пересвет» и «Победа». Эскадра, вышедшая в полном составе (кроме поврежденных -кораблей), пошла в кильватерном строю вдоль берега, выстраиваясь в боевую линию. Все ожидали приближения неприятельской эскадры и начала боя». По свидетельству очевидцев (старшего офицера крейсера «Диана» В. Семенова, младшего флаг-офицера командующего флотом мичмана В. Шмитта, командира эскадренного броненосца «Петропавловск» капитана 1-го ранга В
Но произошло иное.
«9 часов 43 минуты. У правого борта флагмана раздался взрыв. Над броненосцем мгновенно вырос громадный, раза в два превышающий его вышину, столб черно-бурого дыма и пламени, который совершенно окутал корабль.
Затем под мостиком корабля раздался еще один взрыв — более мощный и звучный. Из середины «Петропавловска» выплеснулась масса огня с желто-зеленым и бурым дымом.
Силой взрыва были сорваны носовая башня, фок-мачта, мостик, трубы, часть кожуха.
Фок-мачта всей тяжестью обрушилась на развороченный взрывом мостик, где находился вице- адмирал Макаров. Один из сигнальщиков — Бочков — пытался спасти командующего, лежащего ничком в крови на мостике. Но корабль стремительно пошел на дно, и матроса смыло водой с палубы.
После второго взрыва броненосец резко накренился на правый борт, затем его корма приподнялась, обнажив работающий в воздухе винт, который крошил падающих в воду людей.
9 часов 45 минут.
Когда купол дыма поднялся вверх и несколько развеялся, корпус броненосного корабля наполовину своей длины уже был под водой, и высоко поднятая, вся объятая пламенем корма быстро уходила в воду, усеянную обломками и тонущими людьми».
На само действие в порт-артурской трагедии 13 апреля 1904 года ушло всего две минуты. Позже, когда водолазы обследуют погибший броненосец, они увидят, что мощный взрыв разорвал его на две части.
Кроме командующего флотом Тихого океана на флагманском броненосце погибли: начальник штаба флота контр-адмирал М. П. Молас, профессор Николаевской академии Генерального штаба полковник А. П. Агапеев (при макаровском штабе исполнял должность начальника военно-оперативного отдела), двадцать семь корабельных офицеров, шестьсот двадцать матросов.
Среди погибших оказался выдающийся русский художник-баталист Василий Васильевич Верещагин, признанный лидер отечественной батальной живописи, добровольно отправившийся на Русско-японскую войну. Художник-реалист, он был достойным соратником таких замечательных живописцев старой России, как И. Е. Репин, В. И. Суриков, В. М. Васнецов, В. Е. Маковский...
Это был человек, которого флотоводец и ученый, человек интеллектуального дарования Макаров высоко чтил за его потрясающие живописные полотна. Прежде всего за картины «Болгарской» серии, созданной под впечатлением Русско-турецкой войны 1877-1878 годов (он участвовал в ней и получил в одном из боев тяжелое ранение), и не менее знаменитой «Туркестанской» серии. Там, в Туркестане, за мужество, проявленное при защите Самарканда, художник стал Георгиевским кавалером.
Верещагин погиб под Порт-Артуром в расцвете творческих сил. Смерть прославленного художника- баталиста была в полном смысле слова смертью на боевом посту. Рассказать кистью признанного мастера- живописца правду о Русско-японской войне Василий Васильевич не успел.
Как известно, не успел он закончить и начатый им портрет флотоводца Макарова. Ни одна из верещагинских работ, написанных в Порт-Артуре, не стала достоянием истории. Все они нашли гибель вместе с живописцем и броненосным кораблем на дне морском.
Спасти удалось немногих: семьдесят трех матросов, пять младших офицеров-лейтенантов Унковского, Дукельского и Кениша, мичманов Шмидта и Шлиппе, командира «Петропавловска» капитана 1-го ранга Н. М. Яковлева (у него были сломаны четыре ребра и поврежден череп). И великого князя Кирилла Владимировича Романова, «командированного» семьей Романовых на Русско-японскую войну, в самое ее пекло — в Порт-Артур. (Это было славной традицией последней династии российских монархов.)
Почти все они по походному расписанию находились на верхней палубе броненосца, на капитанском мостике или у самых выходов на верхнюю палубу. Из тех моряков, кото-рые несли службу внутри корабля, спастись удалось буквально единицам.
К чести спасшихся можно сказать, что они в трагический для экипажа «Петропавловска» день не пали духом. Тому есть многие свидетельства.
В официальной истории «Русско-японской войны», увидевшей свет перед Первой мировой войной, большом историческом труде редакторов-издателей М. Е. Бархатова и В. В. Функа, о событиях одного из самых трагических дней порт-артурской эпопеи говорится следующее:
