– А вы пустите перед собой клубочек.
– Ох, Катюша, волшебник-недоучка, почему же непременно клубочек? А если придумать что-то поинтереснее?
Она взмахнула рукой и из-под их ног выкатилась и побежала вперед пушистая ковровая дорожка.
– Вот как надо встречать гостей, - сказала женщина безмолвному свертку, - а не пытаться их убить. Даже дикие племена чтят закон гостеприимства. Да что я тебе объясняю! Они хоть и дикие, а люди, не то, что ты!
Она презрительно махнула рукой.
– Пойдем, Катя, посмотрим, как этот... мститель живет.
– А его понесем или здесь оставим?
– Нет, оставлять без присмотра его нельзя. Я в цирке один аттракцион видела, ещё молоденькой девушкой... Сейчас мы его на Люции испробуем.
Движением руки она подняла спеленутую фигуру в воздух, несколько раз перевернула, как бы невзначай стукнув головой о камень и поставила на... большую металлическую пружину.
– Пошел!
Люций поскакал вперед, громко скрипя пружиной.
– Может, пружину смазать?
– Пусть скрипит!
Ковровая дорожка и прыгающий болванчик привели женщин в небольшую пещеру, созданную скорее самой природой. На стене чадил факел, а обстановка была даже не спартанской, а попросту убогой. Небольшой камень-глыба явно исполнял роль стола, а каменное ложе впритык к нему покрывала вытертая медвежья шкура.
– Люций! - ахнула Полактия. - Неужели самая праведная месть заслуживает подобных лишений? Подумаешь, девушка ушла к другому! Такие случаи происходят сплошь и рядом. Причем, юноши уходят от девушек ещё чаще. Что такое первая любовь - легкое облачко на небе юношеских заблуждений. Что же ты сотворил из такого светлого чувства!
Глаза обездвиженного мага зло блеснули. Не таким бы хотел он предстать перед отвергнувшей его женщиной. Она взглянула в его глаза.
– Не ищи виноватого на стороне, взгляни на себя в зеркало. Не отворачивайся от увиденного: да, это твоя суть. Страшно? То-то же! Да ты хоть знаешь, что такое любовь? Самоотречение. Самопожертвование. Радость от того, что любимый человек счастлив... Катя, пригони драконов, мы улетаем. Меня здесь тошнит... Минуточку, Люций хочет что-то сказать. Что Мередит, то бишь Патрик, все равно к Черной Дыре нас не пропустит. Ну, а мы не очень и боимся, правда, девочка? Видишь, это юное создание готово сражаться рядом со мной. Подумать только, нас с нею разделяет четверть века, но ей я могу верить, а тебе, другу прежних лет, увы... Если хочешь знать, по-настоящему я ещё и не злилась, а когда это происходит, меня остерегается даже любимый муж Леон Турк!
Глава двадцать седьмая
Удостоверившись, что шпага его легко вынимается из ножен, он бросился в лес, туда, где раздавались крики.
– Зачем вы разрушили ту гору? - спросила Катя свою старшую подругу, когда женщины продолжили свой путь пешком, идя через поле, на котором вовсю цвели маки и васильки, а с неба струило тепло ласковое солнце.
– Это самое малое, чт я могла сделать, чтобы хоть как-то погасить горящий в моей груди огонь. Не помню, когда ещё я так злилась. Не останови ты меня, снесла бы напрочь все эти разломы, переходы, болота, а заодно и замок Мередита-Осборна.
– Не поленились бы вернуться?
– Зачем возвращаться? Просто сняла бы направление с указателя, создала тайфун и метнула бы его в нужное место.
– А Патрик даже не представляет, в каком он долгу передо мной!
– Понравился мой племянник?
'Куда больше понравился ваш сын', - чуть было не ляпнула Катерина, но сдержалась: чего бы ей так говорить о молодом человеке, которого она даже как следует не знает, хотя он почему-то уже дважды старался вызволить её из неприятных ситуаций.
– Люция в ворону превратили, - вслух сказала она, чтобы не говорить о Патрике, который ей вовсе не нравился.
– Не в ворону, а в ворона. И вместо тайфуна запустила его во дворец Патрика. Захочет племянник вернуть ему былой облик, пусть радуется, нет, что ж, вороны по триста лет живут, что по сранению с человеческой жизнью почти бессмертие, которого он так жаждет.
– Все-таки, ворон - не человек.
– Но и не червяк, каким Люций жил в своей норе.
– А вот нашего попугая мне жалко. Бедный Кеша, кто о нем позаботится в этом замке каменных фигур!
– Если хочешь, я попробую его оттуда выдернуть.
– Хочу.
Магиня достала указатель, взглянула на него и вскоре от её руки куда-то помчались белые, как след от самолета, нити. Хлоп! Прямо к ногам женщин свалился слегка помятый попугай.
– Камо грядеши?[12] - грустно сказал он, становясь на лапки.
– Кеша, Кешенька, - обрадовалась Катя, беря попугая на руки - она успела к нему привязаться.
– Какой ты ещё ребенок! - вздохнула Полактия Фортунатовна. - Однако, нам пора!
– Интересно, долго ли мы будем идти по таким благодатный краям, пробормотала Катя, усаживая попугая на плечо.
– Не знаю, - призналась магиня, - может, дойдем до конца поля, а там...
– Болото, - подсказала девушка.
– Или берег моря, или пустыня...
– А мы все пешком. Люция не пожалели, а каких-то ящериц домой вернули!
– Не каких-то, а тех, что нам службу сослужили.
– Не обращайте внимания, это я так ною, от хорошей жизни.
– Это бывает, - старшая подруга посмотрела на неё понимающими глазами. - Устала от приключений?
– Согласитесь, их было слишком много.
– Увы, гарантий, что они закончились, у нас нет.
Поле будто с разбегу без перехода нырныло в лес. В одно мгновение путешественниц окружили деревья в три обхвата. Это был девственный лес, однако между деревьев виднелась узенькая тропинка. Значит, люди все же здесь хаживали.
