Катя сказала об этом магине и та улыбнулась.
– Наверняка кто-то ходит. Люди живут везде. Только это другое время. Как теперь говорят, параллельный мир, с которым в обычной жизни мы не должны были пересечься.
– А мы может встретиться и с жителями этого времени?
– Лучше бы такого не случилось. Встреча может быть непредсказуемой. И может отбросить нас так далеко, что домой мы не скоро вернемся. Если вернемся...
– Но мои учителя обещали, что в любом случае в нашем времени пройдет не больше трех дней!
– Разве тебя не предупреждали, что может случиться непредвиденное?
– Предупреждали. И обещали помочь в такой ситуации.
– Ты должна была послать какой-то сигнал?
– Да. Зонд бедствия.
– Это что-то новенькое.
– Его Вяземский недавно разработал.
– Талантливый человек Никодим Аристархович. И по-молодому неугомонный. Но разве он мог предположить, что Патрик захочет силой притащить тебя к себе в гости... Ты, конечно, никакого сигнала не послала, а бедные старики ломают голову, что с тобой могло случиться?
– Просто всякий раз, когда что-то случалось, я думала, что это ещё не бедствие, что я сама с ним справлюсь. И справлялась. Или мне кто-нибудь помогал...
Она скосила глаз на Полактию Фортунатовну.
– Прежде в мои намерения это не входило, - призналась та. - Помогать конкурирующей фирме, но на этот раз обстоятельства оказались сильнее меня...
Когда женщины шлю по полю, они сняли свои спортивные куртки, оставшись в легких маечках - солнце грело вовсю. Теперь от пронизывающей лесной сырости не спасал даже фирменный 'адидас'.
– По-моему, мы идем в обратную сторону, - лязгнув зубами от холода, сказала Катя. - До этого шли на юг, а теперь идем на север. Видите, с какой стороны растет мох на деревьях? Мы это ещё в школе проходили. Не может случиться так, что нас опять кто-то морочит?
Полактия Фортунатовна достала указатель и взглянула на стрелку.
– Нет, мы идем правильно... Но это очень странный лес. Здесь прямо в воздухе висит нечто такое... будто колпак. Даже очень напрягаясь я вижу не дальше пяти метров.
– Кеша, - Катя слегка тронула напряженно застывшего на её плече попугая, - ты не мог бы взлететь повыше и посмотреть, что там впереди? Есть же у этого леса конец!
Попугай совсем по-человечески вздохнул, нехотя вспорхнул, приговаривая:
– Попробую... попробую...
– Интересно, что в нем сейчас упирается: птичья интуиция или остатки человеческого разума? - задумчиво сказала Катя. Она тоже чувствовала неладное. Вокруг них сгущалась не только тьма, но и тишина - не было слышно никакой пичужки, кузнечика, журчанья ручья...
Кеша поднялся в воздух и исчез из виду.
– А что если мы, используя тело птицы, придадим ему немного разума? предложила Катя.
– Вряд ли эта встряска пойдет ему на пользу.
Катя вспомнила ещё одно живое существо, которое не выдержало слишком тесного общения с человеком - бедного Антипа. Она невольно коснулась висевшей на груди ладанки, которую не снимала ни при каких переодеваниях.
– Почему загрустила? И кто такой Антип? - затормошила её магиня.
Катя мысленно покрутила пальцем у своего виска: опять не поставила мыслезащиту!
– Кто он, твой возлюбленный?
– Нет, для возлюбленного он слишком мал. Просто хороший друг. В трудную минуту ради меня не пожалел себя и чуть не погиб.
– Да, без друзей нам в жизни пришлось бы совсем плохо, - согласилась Полактия Фортунатовна.
– А у вас много друзей?
– Прежде я считала, что много.
– А на самом деле?
– Получается, раз, два, и обчелся.
– И все - среди магов?
– Нет, все среди обычных людей. Одна - подруга детства. Другая однокурсница по университету.
– Вы заканчивали обычный вуз?
Магиня посмотрела на неё с обидой.
– Почему бы и нет, Катюша? Я ничем не отличаюсь от других людей.
– Наверное, маленькое отличие все же есть. Другие не могут в порыве гнева сравнять с землей обычную гору или превратить в ворона бывшего возлюбленного...
Катерина не успела договорить, как с неба раздался крик:
– Катя! Катя!
– Превратите меня в птицу, быстро! - сказала она магине.
– В какую? - вскричала та.
– В орла!
Через несколько мгновений огромная орлица взмыла в небо, сбив крылом с ближайшей ветки несколько шишек.
Стоило ей достигнуть верхушек деревьев, как стало ясно, что ночь вовсе не наступила. Заходящее солнце ещё наполовину выглядывало из-за горизонта, а теплые краски заката не сулили, казалось, никакой тревоги.
А в небе шел бой, если можно было назвать воином несчастного Кешу. Он лишь пытался защититься от яростно нападавшего на него сокола. То ли боевая птица сама выбрала попугая объектом для нападения, то ли его науськивал кто-то с земли. Бедный, домашний, комнатный Кеша!
Раздумывать было некогда: на землю кружась уже летели белые перышки, а бок попугая окрасился укровью. От страха он ничего не видел, но продолжал звать на помощь:'Катя! Катя!'
В новом облике Кеша не узнал её. Скорее подумал, что подоспел ещё один враг, и, закрыв глаза, приготовился к самому худшему.
– Кеша, - тихонько позвала она, - это я, Катя!
Но попугай её не слышал. Тогда Катя просто поднырнула под обмякшее дрожащее тельце и так. с попугаем на крыле медленно спланировала вниз.
Полактия Фортунатовна щелкнула пальцами и орел, коснувшись земли, очутился рядом с нею уже в образе девушки. Магиня взяла из рук Катерины попугая, подержала в ладонях, дунула и слегка встряхнула. Сказала:
– Все, Кеша, у тебя ничего не болит. Можешь не притворяться!
– Не свое, так и не болит. А стресс? - каким-то новым грубовато-мужским голосом буркнул попугай.
'Вылитый Антип! - вздохнула про себя Катя. - Тот тоже любит, чтобы его жалели.'
– Напали на нас, а пострадал Кеша, - мрачно заметила магиня.
– Кто, вы думаете, на этот раз?
– Да кто угодно! Можно лишь гадать - визитки-то не оставили. То ли
