— Вера, приготовь-ка нам на скорую руку закуски, кое-что надо отметить! — приказал он женщине и обернулся к Яну. — Обычно я на работе не употребляю, но за хорошую весть и сам выпью, и тебе налью!
А Юлия в это время лежала в своей роскошной спальне и злилась на весь свет. Совсем иначе представляла она себе встречу с Яном.
Ее фантазия рисовала свидание двух любовников, один из которых, к тому же, влюблен без памяти. Естественно, эта роль отводилась Яну. А он? Мало того, что никак не отреагировал на нее, как на женщину, он вовсе не испытал к ней благодарности за такую блестящую идею, как побег с Соловков.
А может, о побеге он ещё не думал, потому и не понял своего счастья? Рано она к нему подкатила. Он не успел испугаться Соловков. Как всегда поторопилась!
К тому же, хоть и говорят, Поплавский известный врач, а то, что он с хутора, видно до сих пор. Нет, благородным надо родиться. Видимо, его мать, какая-то там сельская красавица, здорово испортила Поплавским породу…
Как же теперь быть? Отказаться от своего плана? Ее уязвленное самолюбие опять готовилось сыграть с Юлией плохую шутку. Увлекшись претензиями в адрес Яна, она и думать забыла, что не только она нужна Яну в предполагаемом побеге, но не меньше того и он нужен ей.
Юлия прислушалась. Кажется, Яна в лагерь ещё не повели. Скорее всего, Аполлон расспрашивает его о здоровье своей возлюбленной.
Кстати, майор, в отличие от этого сельского вахлака, в женской красоте разбирается. И воздает ей должное. Ради своей драгоценной королевы он мог бы пойти против всего света… Он и пошел, по крайней мере, против своего ближайшего окружения.
'Хватит! — решила Юлия. — Лежать осточертело! Скажу, что мне полегчало, а там придумаю что- нибудь еще…'
Каково же было удивление обоих мужчин, когда они, вольготно расположившись за кухонным столом, пили уже третий бокал за здоровье Юлии, а она возникла в дверях собственной персоной.
Ян гораздо быстрее Аполлона сообразил, что к чему: Юлии надоело притворяться больной и она решила объявленную игру переиграть. Что при этом будет с Поплавским, она даже не подумала. Как и прежде, она не думала ни о чем, кроме своих желаний. Неужели возомнила себя такой всемогущей? Или решила, что Ян будет исполнять при ней роль марионетки, за ниточки которой она будет дергать?
Решение он принял в течение секунды.
— Господи, Юлия Зигмундовна, зачем вы встали, это же опасно для вашего здоровья!
И он направил мощный импульс в её мозг, так что от неожиданности она даже покачнулась. Это Поплавскому и было нужно. Он подскочил к симулянтке и подхватил её на руки.
— Дай мне! — потребовал у него Аполлон, принимая на руки свою гражданскую жену. Но тут же опомнился и спросил. — А что делать-то?
— Несите её в спальню, — скомандовал Ян. — Это мнимое улучшение, временное. Она почувствовала облегчение после укола, а сейчас ей опять может стать плохо.
Юлия была не такой уж худенькой, и ему пришлось помогать Аполлону. Вдвоем они уложили женщину на кровать.
— Что это со мной было? — испуганно спросила она.
— Ты больна, моя королева, — ласково сказал Аполлон, нежно целуя её руки. — Разве можно так резко вставать? Ты нас напугала… Доктор, может, сделаете ещё один укол?
— Нет, только не укол! — застонала Юлия.
— Лекарство очень сильное, сердце может не выдержать, — сказал Ян, усмехаясь про себя. — Сейчас ей станет легче.
Он возвращался в лагерь и думал, что, будучи врачом, впервые в жизни применил свои знания не для того, чтобы улучшить состояние пациента, а для того, чтобы его ухудшить. Но пани Бек сама напросилась. Раз уж она втянула его в эту авантюру, значит, пусть выполняет все оговоренные условия. И если она не привыкла считаться с другими, то придется её к этому приучить. Такой вот шоковой терапией.
Надо сказать, что Юлия всерьез испугалась. Деревенский хлопец, оказывается, усовершенствовал свои способности. Если прежде она только догадывалась, то теперь была уверена: Поплавский — человек необычный. И умеет то, о чем другие пока не догадываются.
Кое-что из этого умел и её покойный отец, но, кажется, Ян далеко опередил его. Никуда не денешься, придется с ним считаться.
Юлия была человеком хитрым, но недалеким. И путь, который она себе наметила на этот раз, оригинальностью не отличался: раз Ян не клюнул на её хитрость, попадется на её прелести. Что там он попросил её обнажить? Левую ягодицу. Правильно, а завтра она обнажится вся!
Виолетта неожиданно для себя увлеклась историей Юлии. Вернее, тем, что могло стать её историей. Кто таков Аполлон, она знала не только со слов Арнольда. С некоторых пор девушка и сама научилась разбираться в людях. Если майору Ковалеву и не хватало образования, то таких черт, как мужество, настойчивость, сила воли, ему было не занимать.
Конечно, он был жесток. И как человек не вызывал у неё особых симпатий, но в том, что Юлия, даже при всей её красоте, сможет одержать над ним верх, Виолетта сомневалась.
— Что у Юлии нового?
— Пока ничего особенного. Как известный психиатр, Ян Поплавский уже дважды посещал её. И всегда в присутствии Аполлона, так что о любовных встречах не может быть и речи, — отвечал на вопрос своей возлюбленной Арнольд.
— Я ни о чем таком и не помышляла! — запротестовала Виолетта. — Мне просто интересно, что она задумала?
— Как я понял, в юности они с Яном встречались. Обстоятельства мне неизвестны. Я Юлию не расспрашиваю, потому что не хочу быть столь явно её сообщником. Она нам с тобой помогла, но и только… Меня так и подмывает рассказать обо всем Аполлону!
— Что ты, не надо! — воскликнула Виолетта. — Разве виноват этот несчастный Поплавский, что Юлия собирается его использовать.
— Не надо его жалеть, — мягко сказал Арнольд, обнимая её, — насколько я успел понять, Ян не из тех, кого можно использовать втемную. Значит, она ему что-то пообещала. Может, свободу? В таком случае, он знает, на что идет.
Глава двадцать первая
Давно, ещё в юности, когда несчастливый случай на некоторое время свел Ольгу-Наташу с Яном, он поделился с нею своими наблюдениями. Тогда он тоже ещё осваивал тот дар, которым их обоих отметила природа, как она отмечала всех из княжеского рода Астаховых.
— Особенно интересно устраивать эксперименты, — рассказывал он. Когда ты уверяешь человека, будто с ним произошло что-то, чего на самом деле и в помине не было. Или наоборот, убеждаешь, что ничего с ним не происходило, а ему померещилось все, что случилось на самом деле.
Вот и теперь она решила этого самоуверенного военного с его низменными желаниями попросту загипнотизировать. Если бы он оказался не один, она бы, может, и не рискнула, но он был настолько для неё раскрыт, и его мысли так очевидны, что она на мгновение к нему подалась. Дала схватить себя за локоть и подтащить к себе, а сама лишь заглянула ему в глаза:
— Ты видишь сон…
— Сон, — послушно повторил он.
— На самом деле меня нет. Я тебе снюсь.
— Снишься.
— Ты только скажи, где изба врача Петра Васильевича?
На мгновение его взгляд стал осмысленным…
