отличный. Вдруг откуда-то из недр заведения донесся шум. Несколько человек громко спорили, затем раздался звон разбиваемой посуды, и спор стал еще громче…
Он хотел было положить на стол семь долларов и уйти, но сделать это мешали два обстоятельства. Во-первых, Чувак намеревался попросить у официанта пакет, чтобы сложить туда оставшуюся еду и накормить Чампа на улице, а во-вторых, у него не было семи долларов, а оставлять десятку не хотелось. Четыре доллара чаевых — это слишком, достаточно и одного.
Официанта не пришлось долго ждать, вскоре он появился. Вид у него был немного возбужденный.
— Я хотел бы попросить упаковать оставшуюся еду для моей собаки и принести счет. Кстати, мне показалось, что я слышал какой-то шум…
— А, пустяки, — пренебрежительно скривился официант. — Джамаль отказывается мыть посуду. Мустафа хотел заставить меня, но я уже мыл посуду и больше не собираюсь этого делать.
— А в чем, собственно, проблема?
— Мужчине не пристало мыть посуду, его предназначение… не мыть эту проклятую посуду, — сверкнул глазами официант.
— Но ведь можно нанять кого-то, — предположил Чувак.
— Мустафа пытался. Нанимал женщин. Но от женщин одни неприятности. Братья сразу же начинают ссориться между собой.
— Какие братья? — не понял Чувак.
— Ну, мы все, — официант обвел руками зал. — Джамаль, Садык, Аминулла, Максуд, Селим…
— Я понял, это семейный бизнес, — поспешил с догадкой Чувак.
— Типа того, — подтвердил официант. — Плохо получается с этой проклятой посудой, а с женщинами еще хуже. От них исходит соблазн, и мужчина лишается ума…
— Мне кажется, что я могу вам помочь… — неуверенно начал Чувак. — У вас некому мыть посуду, а я как раз ищу работу… Если бы мы договорились…
— Мустафа! — Официант заорал так громко, что Чувак подпрыгнул на стуле.
В зал вбежал полный мужчина в такой же черной рубахе, как и у официанта. Между ним и официантом произошло бурное объяснение на арабском. Затем официант ушел, а Мустафа подсел за стол к Чуваку.
— Меня зовут Мустафа, я менеджер этого ресторана, — представился он, сверкнув восточным глазом. — Али сказал, что ты хочешь мыть посуду у нас?
Говорил он так чисто, словно был уроженцем Хьюстона или Чикаго. Во всем остальном Мустафа походил на своих соотечественников — смуглая кожа, шапка жестких черных волос, карие, глубоко посаженные глаза.
— Я хочу мыть посуду за деньги, — уточнил Чувак.
В Катарсисе надо стараться избегать неясности и недомолвок, это он уже усвоил.
— И какую плату ты потребуешь? — прищурил глаза Мустафа и стал похож на хищную птицу.
— Тридцать долларов в день, бесплатный обед и немного еды для моей собаки, — вырвалось у Чувака.
Мустафа щелкнул пальцами и предложил:
— Десять долларов и обед.
— Двадцать девять долларов, обед и немного еды для моей собаки.
— Пятнадцать долларов и обед!
— Двадцать восемь долларов, обед и немного еды для моей собаки.
— Послушай, так нельзя, — замахал руками Мустафа. — Ты торгуешься не по правилам. Я набавляю по пять долларов, и ты должен скидывать по пятерке. Тогда бы мы уже сошлись на двадцати!
— Двадцать пять! — уперся Чувак.
— Двадцать, и можешь не только есть до отвала, но и забирать еду для своей собаки. Это мое последнее слово.
— Мало, — скривился Чувак, хотя в глубине души был рад удаче.
— У тебя будет возможность подзаработать, — принялся соблазнять Мустафа. — Например, протрешь стекла на машине клиента и получишь пятерку. Чем плохо?
— Как я, сидя на кухне возле немытой посуды, узнаю, что на чьей-то машине надо протирать стекла?
— Я скажу ребятам, чтобы они звали тебя в таких случаях. Согласен?
— А у вас нет никаких факторов, которые могут неблагоприятно сказаться…
— Говори проще, — потребовал Мустафа. — В отличие от нашего красивого языка, английский не годится для длинных фраз.
— Ну, работать у вас не опасно? Вас не громят фанатики или, к примеру, посетители не пристают к мойщикам посуды, не хватают их за задницу?
— Ничего такого никогда не было! — В подтверждение своих слов Мустафа веско покачал головой. — У нас спокойно и тихо. Пока ты не начнешь воровать, твоя задница в полной безопасности. Хотя, одна особенность у нас есть — мы не пьем спиртного, поэтому сюда нельзя приходить пьяным или же с банкой пива в руках.
— Я согласен.
Чувак был страшно доволен, что нашел новую работу. Однако длинный балахон работников ресторана вызвал у него внутренний протест.
— Мне тоже придется носить такой наряд? — спросил он, кинув подбородком на рабочую одежду Мустафы.
— Нет, это носят только те, кто выходит к клиентам. Ты можешь работать в своей одежде. Надеюсь, твоего пса ты оставишь дома?
— О’кей, — коротко ответил Чувак.
К столу подошел Али с коричневым бумажным пакетом в руках и начал стряхивать туда остатки еды с тарелок. Закончив, он поставил пакет перед Чуваком и выжидательно посмотрел на Мустафу. Тот еле заметно покачал головой. Али ушел.
— Приходи завтра с утра, — вставая из-за стола, сказал Мустафа.
— Хорошо. Напомните Али, чтобы он принес счет…
— Счета не будет. Я угощаю, — величественно ответил Мустафа.
— Спасибо, — поблагодарил Чувак.
На улице он поставил пакет на тротуар перед Чампом.
— Официант свалил все в одну кучу, но ведь это не страшно, правда? В желудке все равно еда смешивается.
— Ав! — ответил Чамп и в одну минуту расправился с содержимым пакета.
Судя по довольному виду, еда ему понравилась.
— Считай, что мне повезло…
— Ав!
— Да, конечно, и тебе тоже. За две-три недели мы скопим достаточно денег, чтобы убраться отсюда. Всего-то две-три недели, это такая мелочь!
— Ав!
— Это спокойная работа. Все будет о’кей…
— У-у-у?
— Ты сомневаешься? Ну хорошо, я буду осторожен! Пожалуй, нам пора поворачивать обратно, Чамп. Скоро начинается «Колесо Фортуны». Это передача для тех, кому везет…
Поначалу Чувак держался на новом месте настороженно, но к обеду совершенно освоился и даже стал понемногу переговариваться с официантами. Их имен Чувак пока не успел запомнить, да и к тому же все официанты были похожи друг на друга, лишь один Мустафа выделялся своей полнотой. Чувак, во избежание недоразумений, обращался ко всем, кроме Мустафы, «Эй, приятель», а Мустафу называл боссом.
Грязной посуды было немного. В минуты отдыха Чувак выходил из душной кухоньки через служебный
