годовой прирост за этот период не превысил 75 милл. рублей.
1909 и 1910 годы весьма мало уклонились от этой нормы. Первый дал 82 новые компании, обратившие в свои основные капиталы 74.611 тыс. руб., а второй год -91 компанию с общим капиталом в 95.078 тыс. руб.
И это тогда, когда вклады в 33-х акционерных банках коммерческого кредита возросли за год на 412,8 милл. рублей, а учёт поднялся только на 246,5 милл. рублей. При этом не надо забывать ещё и значительного участия в организации акционерных предприятий иностранного капитала. Только за один прошлый год (по данным Торг.-Промыш. Газеты) иностранных компаний у нас открылось 9 (из 17-ти разрешённых) с капиталом в 24 милл. рублей.
Куда же девались остальные свободные средства, бывшие в распоряжении банков? Некоторый ответ на это даёт развитие нашими частными банками онкольных операций, сделавших за последние два года резкое движение вверх. С 1895 г. по 1909 г. ежегодный их прирост был в среднем равен 24 милл. рублей, а в одном 1909 году — уже 375,7 милл. рублей.
Можно вполне согласиться с Торгово-Промышленной Газетой, что онкольные операции, заняв первое место, заслонили остальные активные операции банков и опередили даже основную — учётную.
Об увлечении публики биржевой игрой и о всей несостоятельности этого увлечения говорилось немало, и повторять истину, что выигрывает единственно тот, кто не играет, не приходится. Да и суть дел не в этом, а в том, что пособничество банков приняло слишком широкие размеры, что излишки средств расходуются ими на поддержку биржевого ажиотажа, а не предприимчивости в области индустрии. Если эту ошибку в погоне за быстрой наживой делает публика, захваченная азартом биржевой игры, то это ещё понятно. Но если в биржевой вакханалии повинны банки, направляющие средства не на развитие производительных сил, а на спекуляцию игровыми бумагами, то это, без сомнения, убеждает лишь в необходимости для них известных сдерживающих начал.
Выше мы привели показателем нашего экономического роста число открывающихся акционерных предприятий. Однако, необходимо оговориться, что незначительность этих цифр становится ещё более красноречивой, если мы вспомним, что сюда входит и некоторое число старых, захудалых, ослабевших предприятий, теперь, в момент всеобщего подъёма, потребовавших средств и себе.
С каждым днём открываются у нас новые промышленные перспективы, жизнь ставит производительности новые и высокие требования. И в это время капитал, избалованный всевозможными гарантиями и обеспечениями, старается себе найти при благосклонном участии банковского синдиката выгодное помещение в биржевой спекуляции.
Но есть и ещё не менее вредное следствие такой политики частных банков. Это их фаворитизм излюбленным ценностям во вред интересу к государственным бумагам.
Как-то странно после этого слышать сетования на нашу финансовую политику, направляющую часть государственных средств на поддержку курса своих капитальных бумаг. Наоборот, нам кажется достойной упрёков указанная деятельность банков, направленная отнюдь не в сторону государственных интересов, вследствие чего регулятор для этой деятельности становится положительно необходимым. (“Моков-ские Ведомости”, статья В. Крупенина).
На Мурмане, как, впрочем, и везде на окраинах, мы так “ретиво” оберегаем наши интересы, что хищнические успехи англичан принимают размеры совершенно невероятные. “Новое Время” приводит поучительную таблицу улова рыбы англичанами в наших полярных владениях:
В 1906 году — 141.027 пудов.
В 1907 году — 283.854 пуда.
В 1908 году — 440.960 пудов.
В 1909 году — 1.049.707 пудов.
В 1910 году — 1.574.560 пудов.
В 1911 году — 2.361.840 пудов.
Не правда ли, как выгодно “дружить” с Россией. Стоило только Англии втянуть нас в “соглашение”, и хищничество её сразу удесятерилось… А мы всё улыбаемся…
IV. Мировая торговля хлебом и евреи
“Относительно захвата некоторых отраслей промышленности (железоделательной, угольной, хлебной и пр.) мне уже приходилось писать. В связи с законопроектом М. Д. Челышева коснусь ещё раз основной народной промышленности — хлебной. Она почти целиком в руках того пронырливого племени, которое не в шутку вытесняет у нас национальное правительство. У читателя, может быть, мелькнёт соображение: да что же тут такого худого, если настоящая сила вытесняет призрачную? Обрезанное правительство или необрезанное, в конце концов не всё ли равно! Что ни поп, то батька…
Нет, достолюбезный читатель, отвечу я, — не всё равно. Правительство (национальное) может иногда быть очень плохим, но всё же оно, за редкими исключениями, существо честное и сознательное, выжимать из населения весь пот и кровь не станет. Частные же биржевые синдикаты (хотя бы и христианские) делают это вполне сознательно, очень часто забывая, что курица, несущая золотые яйца, не бессмертна. Не только у нас, а даже в Америке практика хлебных промышленников, особенно еврейских, принимает преступный характер. Вот что пишет проф. Руланд в сочинении, обошедшем все европейские страны: “Участие спекулятивного капитала в образовании цен на хлеб превратилось в пагубное явление”. Благодаря сроковым биржам цены на хлеб колеблются так же сильно и неожиданно, как на спекулятивные бумаги. Есть в Америке частное бюро Брэдстрата, сообщающее статистику с 1.000 хлебных рынков. Североамериканский синдикат элеваторов, по словам проф. Руланда, пользуется этой статистикой “для фальсификации рыночных сведений в целях своих особых спекуляций”. Вот вам и хвалёная американская статистика! Прирождённые фальсификаторы, евреи, захватившие хлебную торговлю, дурачат весь мир вымышленными цифрами, заявляют об урожае в странах, где его нет или, наоборот, создают хлебную панику либо преувеличенные надежды и сообразно с этим играют на повышение цен или понижение их. В результате не только отдельные олухи из зерновладетелей, но и огромные страны со слабым правительством попадают в ужасный просак. Одурманенная заграничными хлебными бюллетенями, Россия вывезла в 1897—98 г. почти половину всей своей пшеницы (из 473 мил. пудов -214 мил. пудов), между тем как в следующем году при значительно лучшем урожае (673 мил. пуд.) вывезла только 17% (114 мил. пуд.). Тоже сделала и Индия, и обе великие кормилицы народов, не имеющие счастья обладать хорошим мозгом, были жестоко наказаны, пережив в этом же году сильный голод…, “так как, — прибавляет Руланд, — они вывезли слишком много хлеба — за короткий период времени”.
Знаете ли, во что обходятся мошенничества в хлебной торговле и биржевой хлебный ажиотаж? “Размеры денежных выдач по игре на разнице только на крупных хлебных сроковых биржах С. Америки достигают 700—900 мил. рублей”. Вот куда проваливаются трудовые копейки нашего землероба, не выработанные, а выстраданные за сохой! Чудовищный факт, не замечаемый, очевидно, правительством. “Мы, по словам г.Челышева, сбываем за границу почти за бесценок в урожайные и даже в голодные годы не избыток своего хлеба, а, хотя и существующий по нашей же вине, недостаток. Душевое потребление всех хлебов у нас в России дошло до 14 пудов, что составляет уже недоедание, тогда как на Западе размер душевого потребления не опускается ниже 22—25 пудов”.
Вот что составляет истинный ужас, который многие сановники наши упорно не желают заметить! О недоедании народом, я помню, мне приходилось много писать больше 20 лет назад, но и официально признанное явление это так и не дождалось правительственной борьбы с ним. Между тем, недоедающий народ есть народ гибнущий. Начните недокармливать самую лучшую породу скота. Поглядите, как быстро она станет мельчать и вырождаться, принимать карликовые формы. Буквально то же происходит и с великим русским племенем, опять только потому, что головной мозг страны, правящее сословие, не прогрессирует, не поспевает за её физическим развитием…” (“Новое Время”, статья М. О. Меньшикова).
I. Изумительна, непостижима в наше время даже не система
