слишком увлеклась за обедом…
Он наклонился к ней поближе.
— Что ж, надеюсь, твои следующие свидания с Марко будут заканчиваться на более радостной ноте.
— Если они будут.
— Будут, — успокоил он ее, протягивая полотенце. — Будут. Только больше не увлекайся.
В этот раз Блейк в Университетском клубе заказал блины с черникой. Отец попросил принести ему рогалик, что также необычно. Более того, он намазал его творогом и клубничным джемом и даже начал есть. И молчал. Блейк полил блины сиропом и заметил, что отец так и считает про себя калории его блюда. Он задумался — не превращается ли его отец в одного из тех, с кем никто не хочет быть увиденным в таких респектабельных заведениях, как «Ридженси» или «Карлайл».
— Вчера я был на удивительном обеде, — сказал Блейк.
Еда — новое увлечение отца, он заинтересовался ею с тех пор, как перестал есть только для того, чтобы выжить и работать.
Блейк описал устриц, морских ежей, икру, ревеневый соус на лососе.
— Обожаю ревень, — заметил отец и добавил, что на следующей неделе будет обедать в «Побережье» с Линдси и Миллерами.
Мать Зо вновь выпустили из реабилитационной клиники. Если бы Блейк не знал Джека Миллера, он бы поклялся, что именно он рассказал Кейт о музейном скандале, однако Джек ненавидит слухи сильнее даже, чем отец Блейка. Да и не настолько он глуп, чтобы проболтаться жене или дочери.
Отец отложил вымазанный в твороге и джеме нож в сторону и посмотрел на Блейка.
— Я согласился выступить свидетелем против Марка в обмен на неприкосновенность, — выпалил он.
— Это неплохая сделка.
— Так сказали и мои адвокаты.
Блейк добавил, что адвокат Марка сделает все, чтобы тот попал в мягкое исправительное учреждение всего на несколько месяцев. Куда-нибудь, где есть хорошее поле для гольфа.
— Если дойдет до тюремного заключения.
— А что если он попадет в настоящую тюрьму? — спросил отец. — Что тогда? Сможет ли он вернуться к своей прежней жизни? Он ведь никого не убивал.
Но разговор вовсе не о Марке.
— Ты не сядешь в тюрьму, — твердо сказал Блейк.
Ему хочется накрыть своей рукой отцовскую, но
он решил этого не делать.
Отец опустил взгляд на зернышки кунжута, рассыпанные по тарелке, и вытер руки и губы полотняной салфеткой. Откашлялся.
— Банк попросил меня уйти в отставку до конца этого года.
Блейк на обеих лопатках. Он не помнил ни дня, когда отец бы не работал, когда банк не занимал бы все его время — с момента пробуждения и до сна. Не помнил, чтобы его отец не гнался за еще большим заработком, чем получил только что.
— Но дело-то в том, — продолжил отец, улыбнувшись до ушей, — что я никогда так хорошо себя не чувствовал.
«Может, суть погони за желаемым, — подумал Блейк, — в том, что надо перестать гнаться за тем, что, как ты думал, тебе нужно». Он повнимательнее присмотрелся к отцу. Мешки под глазами пропали, щеки румяные, как будто он только что вышел из спортзала. Отец выглядел лучше, чем когда-либо, и Блейк подумал, что и он, наверное, может выглядеть так же свежо, если будет уезжать с вечеринок, пораньше.
Кейт подняла трубку, ожидая услышать голос мелкой агентши, которая начнет выпрашивать публикацию о вчерашней вечеринке в «Бергдорфе», на которую Кейт даже Патрицию не командировала. Однако на проводе — Марко.
— Тебе понравился лимонный пломбир? — спросил он, и Кейт почти почувствовала густой кремовый вкус на языке.
— Сладко, кисло и горько, — ответила она, стараясь подавить дрожь в голосе.
— Да, еще солоно. Формула должна быть полной.
Кейт хотелось рассказать ему, каким сбалансированным был его лосось с ревеневым соусом, однако сзади подошла Лейси и тихим голосом, который вовсе не означает, что она спокойна, сказала:
— У тебя два часа, чтобы сдать главную историю.
Марко услышал и рассмеялся.
— Очередной тихий день на работе?
— Вообще-то сегодня спокойнее обычного.
— Могу чем-нибудь помочь?
Его голос был полон искренности, но если он станет ее информатором, Кейт не сможет с ним встречаться.
— Говорю тебе неофициально, и, если что, услышала ты это не от меня… — начал он.
Старая Дева хорошо отрабатывает свой кусок хлеба — обучила его правильно работать с прессой, подавать новости, планировать диверсии против других. Он замолчал.
— Как тебе начало?
— Прекрасно. Давай дальше.
Он рассказал, что Чиприани открывает новый ресторан в старой гостинице «Дельмонико» на Парк- авеню, в той самой, которую Дональд Трамп переделывает в жилой дом. Деньги, власть и еда — хороший рецепт для статьи. Новый ресторан точно, по крайней мере на какое-то время, станет центром общения шишек Манхэттена, а именно об этом и пишет «Экзаминер». Пол научил Кейт, в случае возникновения вопросов по поводу Трампа, сразу же связываться с его давней секретаршей Нормой Федерер, чтобы она подтвердила слухи или дала комментарии от лица босса. Норма стоит любого агента, потому что всегда успевает дать необходимую информацию до последнего срока подачи материалов в печать.
— Кто-нибудь еще знает? — спросила Кейт.
Лейси задаст этот вопрос в первую очередь. Если новость выскочит где-нибудь еще, а скорее всего, это будет «Колонка А», стыда не оберешься.
— Только я, и то потому что мой инвестор был одним из двух человек, к кому обратились с предложением продать помещение. Так что это эксклюзив. Поспеши с обзвоном!
— Как мне тебя отблагодарить? — спросила она. — Кто-нибудь из знаменитостей нашкодил у тебя? Какая-нибудь звезда попросила завернуть масло с собой? Приходил некто значимый?
— Мы не подаем больше масло. Мы сразу кладем его во все блюда. Даже вилки смазываем.
— Что же — это повод для статьи.
— Мне не нужна статья, — помолчав, сказал он. — Но я хочу снова с тобой пообедать. Только с тобой. И я не хочу готовить этот обед.
Тим притянул Зо к себе с желанием поцеловать, даже несмотря на то что на ее губах темно-красная помада. На его губах остался след. Ему подумалось, что он может к этому привыкнуть. Вдруг в дверь постучали, по коридору разносится звучный мужской голос.
— Милая? Ты дома?
— Черт, — ругнулась Зо и вытерла помаду с его губ так резко, что он подумал, останется синяк. — Папа?
Может, бесплатная квартира не стоит того, чтобы жить по соседству с родителями, особенно если у них есть запасной ключ от нее. Тим услышал, как звякнул замок, и подумал, что неплохо было бы поставить прямо перед входом ловушку или катапульту в спальне — чтобы бежать прямо сквозь потолок. Джек Миллер хоть и водит Чарли на ежегодные обеды во «Времена года», но «Колонке А» он далеко не друг. Хуже того, Миллер, скорее всего, в ярости от слепой новости, напечатанной на прошлой неделе, где говорилось о нем и его любовнице и о том, как они провели выходные на острове Мастик, пока женушка лечилась в реабилитационной клинике.
