нужно подать сигнал Полонскому и Жану Браге: ударить по аргунам с той стороны, откуда удара они никак не ждут.
И такой момент настал. Люди Чаминга смяли фалангистов и были встречены тяжелой пехотой, которая держалась очень неплохо, настолько неплохо, что Чаминг вынужден был ввести в бой новые силы, создав вдруг в центре численное превосходство.
Белые туники врубились в ряды алых и стали теснить их. Пол, с десантным шлемом на голове, видел, что на одного геянина приходится по три аргуна. Медлить было опасно. Еще немного, и алые могли дрогнуть, перестать действовать согласованно и тогда исход сражения был бы предрешен.
Эриксон инициировал связь с Полонским.
— Пора, Александр! — коротко сказал он.
Взгляд капитана был направлен на скалу в тылу аргунов, на то место, где прямо из камня росло чахлое деревце. После команды «пора!» вдруг, словно ниоткуда, рядом со скалой, паря в воздухе чуть выше человеческого роста, появилась громада резервного модуля. Мгновенно открылись причальные ворота, и вниз, сразу по нескольку десятков человек, посыпались геяне. Они быстро строились в короткие цепи и тут же бросались в бой.
Это и была домашняя заготовка капитана. Ночью по его приказу от «Геи» отстыковался резервный модуль, который сразу спрятался в гравитационный тайник, став невидимым; и так, невидимым, модель продрейфовал к месту, которое предназначил для него Эриксон.
Появление свежих геян, да еще в тылу, было для Чаминга полной неожиданностью. В причальные ворота полетели тучи стрел, но было уже поздно: весь десант высадился, а резервный модуль взмыл на несколько десятков метров вверх и завис неподвижно.
Теперь алые туники врубились в ряды белых и голубых, и центром сражения стал многочисленный обоз аргунов, стоявший заслоном у кромки загроможденной камнями территории, на которой разворачивались все основные события битвы. Из повозок бросились врассыпную женщины. Эриксону вдруг показалось, что он узнал одну из них…
Она или нет?… Что, если она?…
Капитану стоило больших трудов вновь переключить свое внимание на главное — на сражение.
Обоз аргунов прикрывал небольшой отряд лучников, не очень уверенно владевших клинками. Люди Полонского тут же расправились с ними, но вынуждены были отступить на камни — по ним ударила аргунская конница, остававшаяся до этого момента незадействованной. Конница хотела развить успех, смело, без приказа пошла вперед, но остановилась: с десяток лошадей переломали себе ноги, и воздух, помимо звона клинков, криков живых и раненых, наполнило еще жалобное ржание.
Чтобы как-то исправить свое пошатнувшееся положение, Чаминг приказал всадникам спешиться и вступить в бой — всадники были последним резервом аргунов. Но это позволило только уравнять силы. Настал решающий момент всего сражения. Пришел черед действовать Жану и его людям.
— Жан! — сохраняя спокойствие, сказал капитан. — Давай!
Из резервного модуля, продолжавшего висеть высоко над землей, во главе с Жаном вылетели одновременно несколько сот десантников в тяжелых скафандрах. Все они были вооружены луками.
Десантники по двадцать человек пикировали вниз, делали «залп», взмывали вверх, и тут же вниз устремлялась другая двадцатка. Отстрелявшие лучники быстро получали новые стрелы прямо из «поля» и вновь были готовы к атаке.
Аргуны не дрогнули, нет. Но они начали нести ощутимые потери. У тяжелой пехоты геян словно открылось второе дыхание, она стала теснить пехоту аргунов. Казалось, еще один нажим, еще чуть-чуть — и Чаминг побежит…
Но этого не произошло.
Эриксон как раз надел свой шлем с перьями, сняв десантный, как вдруг перед ним, откуда ни возьмись, вырос гоминид.
Он был почти на голову выше капитана, с раскрытой вонючей пастью, желтыми горящими глазами. Если бы не Петр Мейси, стоявший рядом с обнаженным мечом, джаду пришел бы конец, потому что гоминид тоже был вооружен мечом и уже занес его над головой капитана.
Мейси сделал выпад, гоминид издал предсмертный рык, но вместо того, чтобы рухнуть к ногам Эриксона… исчез!
— Что это? — удивленно спросил Петр.
— Телепортация! — крикнул капитан, мгновенно обнажая меч. — Это — телепортанты! Ну теперь жди их со всех сторон…
Эриксон успел передать по общему каналу, какой сюрприз приготовил им Чаминг, и впервые за эту битву пустил в ход оружие.
Вот когда капитан нашел ответ на вопрос, что означала эта черная шерсть на дне Малого генератора «Прометея». Нет, Чаминг не экспериментировал, как Эриксон, на грызунах. Он все-таки кодировал гоминидов! Ему стал известен секрет телепортации… но откуда?! Был только один источник информации такого рода, недоступный Эриксону: это мозг женщины с чужака, ставшей по прихоти Ивана Сенькова Беллой Эриксон. И если ее память действительно хранила алгоритм, по которому любой живой организм мог приобрести способность к телепортации, то узнать этот алгоритм не мог никто, кроме цептунианина Ивана Сенькова.
Сеньков — Чаминг!
Но… Иван ничего не понимал в клонах, из которых состояла армия Чаминга… Зато в них очень хорошо разбирался генетик Серов. Цептунианин был связан с ним. Чамингом мог спокойно оказаться Назар Серов. А Иван, ставший из друга Эриксона его недругом, мог просто передать Серову-Чамингу секрет телепортации на определенных условиях…
Серов — Чаминг!
Или… Чье же все-таки лицо скрывает черная повязка на человеке в черном десантном комбинезоне? Чье?…
Самым неприятным в телепортантах оказалось то, что было непонятно, убиты они или нет. Как только меч входил в невесть откуда взявшегося гоминида, он тут же исчезал… Телепортанты, как догадался Эриксон, были растворены в «поле» и материализовывались из него не по команде стратега-Чаминга, у которого просто не было физической возможности управлять этим своим многочисленным спецподразделением: он только отдал приказ о вступлении в бой. Ими управляли сами геяне, невольно вызывая на себя телепортантов. Сигналом на вызов могло быть все что угодно: запах пота, звон клинка, победный клич или крик боли… кровь, в конце концов. Скорей всего, убить телепортанта было невозможно. Он просто опять возвращался туда, откуда появлялся, и преспокойно ждал очередного вызова.
Ситуация на поле боя круто изменилась. Люди Эриксона сразу же понесли большие потери. Белые туники прорвались сквозь алые ряды тяжелой пехоты геян, началась обыкновенная драка, и капитан оказался в самой ее гуще. Первые десять минут после появления гоминидов он даже не мог отдать ни одной команды по общему каналу связи, потому что было не до этого. На него насели со всех сторон аргуны, и Эриксон успевал только отбиваться. Если бы не Петр Мейси, который защищал спину капитана, последнему пришлось бы совсем плохо.
— Лучник слева! — кричал Петр, и капитан, мгновенно сделав пол-оборота, прикрывал щитом шею и голову.
— Дротик справа! — в свою очередь кричал капитан, и уже Мейси был благодарен ему за спасенную жизнь.
Очень помогал Жан со своими людьми. Они кружили над полем боя, продолжая наносить урон и отвлекая на себя внимание. Благодаря «летающим лучникам» сопротивление геян не было сломлено. Они сумели выстоять в самые трудные первые минуты после появления гоминидов.
Пол с трудом овладел ситуацией и дал команду войскам подтянуться к нему. Собрав всех в «кулак», Эриксон отдал следующее приказание: отступать к резервному модулю, который отдрейфовал в противоположную от аргунского обоза сторону и снизился. Капитан не знал точно, сколько своих людей он потерял, но все говорило за то, что треть армии все же удастся спасти.
Чтобы дойти до перешейка, Чамингу нужны сутки, — просчитывал Эриксон возможные варианты.
