совместной работы.
– У меня свои проблемы. Некоторые из них ты знаешь.
– Это верно, – сказал Мэрфи. – И есть одна большая, в которой я мог тебе помочь… должен был помочь… и давно… А я вот не помог.
– О чем это ты?
– Да о твоей проклятой жене.
– А что ты мог бы сделать?
– Мог бы предупредить. Я знал, что происходит.
– Да я и сам знал, – сказал Крейг – В общих чертах. И с опозданием. Но все же знал.
– Ты не догадывался, почему она это делает? – спросил Мэрфи. – Она же не нимфоманка, нет. И она вполне может держать себя в руках. Она не из тех, что кидаются в постель с первым же посыльным из продуктовой лавки.
– Нет, не из тех.
– Ты не задумывался о том, кого она выбирала себе в партнеры?
– В общем – нет.
– Если тебе это неприятно, Джесс, то я замолчу.
– Да, неприятно. Но ты говори.
– Она всегда выбирала твоих друзей. Тех, кто восхищался тобой, тех, с кем ты работал, тех, кем ты сам восхищался.
– Нельзя сказать, чтобы я был без ума от ее последнего партнера.
– Он тоже появился не случайно, – настаивал Мэрфи. – Этот человек преуспевает, преуспевает в том, чего ты не умеешь, и тебе неприятно, что ты этого не умеешь. Ты обращался к нему за советом, доверял ему свои финансовые дела. Понимаешь?
– Некоторым образом – да, – сказал Крейг.
– И все эти люди хотели видеть тебя, слушать тебя, ты был в центре внимания. А она всегда оставалась на заднем плане. У нее был только один способ показать себя – и она им воспользовалась.
– И она им воспользовалась, – кивнул Крейг.
– Я давно это заметил, – сказал Мэрфи. – И Соня тоже. И когда еще было время что-то предпринять, я молчал, я предоставил тебе самому решать эту проблему. А чем я искупил свою вину? – Он сокрушенно покачал головой. – Добавил еще одну проблему. – У него был усталый вид, тело его на непрочном сиденье старого маленького автомобиля словно съежилось и казалось каким-то вялым, голос звучал устало, лицо, по которому проносились тени придорожных деревьев, было печальным.
– Никаких проблем ты мне не добавлял, – резко сказал Крейг. – Ты мой друг и партнер, в прошлом ты делал для меня чудеса и, я полагаю, будешь делать и дальше. Не знаю, что бы со мной сталось без тебя.
– Агент – это мишень для насмешек, – сказал Мэрфи. – А я – шестидесятилетняя мишень для насмешек.
– Никто так о тебе не думает, – сказал Крейг. – Я так не думаю, и все, кому приходилось иметь с тобой дело, тоже наверняка не думают. Так что забудь об этом. – Ему было неприятно видеть в таком настроении Мэрфи, который никогда не терял присутствия духа, уверенности в своих силах, решительности в суждениях, считая это своим стилем, даже своим жизненным кредо.
– Если хочешь, Джесс, я отменю Рим и Лондон и полечу с тобой в Нью-Йорк.
– В этом нет необходимости, – сказал Крейг. – Наоборот, ты приобретешь больший вес, когда они там узнают, что надо ждать тебя.
– Только не делай никаких уступок, пока я не приеду. – Голос Мэрфи окреп. – Держись твердо. Дай мне до утра все обдумать. Завтра скажи мне точно свои требования, и мы прикинем, чего и как тут можно добиться.
– Так-то лучше, – сказал Крейг. – Вот почему я и просил Клейна позвать тебя на нашу встречу.
– Господи! – громко вздохнул Мэрфи. – Знал бы ты, как мне противно будет делить с этим пройдохой комиссионные, Крейг засмеялся. Засмеялся и Мэрфи, выпрямившись на сиденье.
Но когда они подъехали к «Карлтону», он сказал:
– Джесс, у тебя не найдется лишнего экземпляра сценария? Хочу перечитать его – просто чтобы понять, каким я могу быть идиотом.
– Завтра дам. Привет Соне.
Когда Мэрфи вылез из «симки» и пошел к своей машине, вид у него был величественный, властный и угрожающий – вид человека, которому не каждый осмелится перебежать дорогу. Крейг невольно улыбнулся, глядя, как его друг вваливается в свой большой черный «мерседес».
В холле отеля было полно народу: мужчины в смокингах и дамы в вечерних платьях собирались на вечерний сеанс фестиваля. Пробираясь к стойке портье, Крейг машинально озирался, ища глазами Гейл. Много знакомых лиц и среди них – Джо Рейнолдс, но Гейл не было видно. Синяки у Рейнолдса начали желтеть, и внешность его от этого не стала привлекательней. Он оживленно разговаривал с Элиотом Стейнхардтом. У лифта стоял высокий русобородый парень, и Крейг почувствовал на себе его пристальный взгляд. Когда он брал почту и ключ от номера, парень подошел к нему, – Мистер Крейг?
– Да.
