тринадцати с половиной долларов не давай.
И вышел, насвистывая арию тореадора из «Кармен».
Цыгане были превосходны, гитары и кастаньеты зажигали в крови огонь, музыка и пение наполняли сердце грустью, заставляли его трепетать в ожидании любви, танцоры плясали гордо и темпераментно, а вино лилось рекой. И снова, как в тот первый день в Испании, Билли почувствовал, что он оказался в стране, которая словно создана для него.
Один из танцоров подошел к Кармен и пригласил ее. Она танцевала с удовольствием и очень легко – не хуже профессиональной танцовщицы, решил Билли; ее длинные блестящие волосы развевались, лицо по обыкновению выражало гордое презрение. Вот танец окончился, и гости, в том числе и Билли, громко зааплодировали. И тут, вместо того чтобы снова сесть, Кармен подошла к нему и подняла его с места. Под общий смех и хлопки Билли начал с ней танцевать, слегка пародируя движения цыган.
Когда танец кончился, Кармен наградила взмокшего Билли поцелуем.
– Я хочу на воздух, – сказал он. Они вышли на террасу. Небо было тревожным и темным, черные рваные тучи то и дело закрывали луну.
– Ты был неподражаем, – сказала Кармен.
Билли обнял ее и поцеловал.
– Позже, – прошептал он, – я приду к тебе.
Она замерла в его объятиях, а затем оттолкнула его.
– Я готова танцевать с тобой, – холодно сказала она, – играть в теннис и спорить. Но мне бы в голову не пришло отдаться тебе…
– Но ты на меня так посмотрела…
– Во время танца все так смотрят, – сказала она, с презрением вытирая рот. – Только поэтому. Уж если я и соберусь кому-то здесь отдаться, так это тому парню, что работает в бассейне.
– Понятно, – ответил он хриплым от злости и разочарования голосом. – Хочешь, чтобы я ему об этом сказал?
– Скажи. – Вот до чего уже дошло.
– Так и сделаю. Как всегда, к вашим услугам, мадам.
– Мой номер триста один. Не забудешь?
– Буду помнить до гробовой доски.
Она засмеялась. Смех был не из приятных.
– Мне пора обратно. Все видели, как мы выходили вместе. Вы, наверное, знаете, что Испания – отсталая страна, где придается огромное значение соблюдению приличий. Вы идете со мной?
– Нет. Мне ведь надо выполнить поручение. А затем я собираюсь спать.
– Приятных сновидений. – Она повернулась и направилась в зал навстречу музыке.
А он медленно побрел к себе, внезапно ощутив всем телом ночную прохладу. Опасайся сеньорит, писал ему отец. Старик знал, о чем говорил.
Когда Билли вошел в номер, Уэсли спал. Он спал беспокойно, ворочаясь и вздрагивая, и время от времени стонал, словно какая-то неутолимая боль, которую ему удавалось отогнать от себя или не замечать днем, ночью целиком овладевала им. Билли смотрел на своего новообретенного двоюродного брата, не зная, жалеет ли он его, любит или ненавидит.
Он собирался раздеться и лечь спать, предоставив Уэсли его мрачным сновидениям, но потом подумал: ну какого черта, мы же из одной семьи – и начал расталкивать Уэсли.
– В чем дело? – встрепенулся Уэсли.
– У меня для тебя новость. В номере триста один тебя ждет дама. Ее зовут Кармен. Она просила меня передать это тебе лично.
– Ты шутишь. – Уэсли окончательно проснулся.
– Никогда в жизни не говорил более серьезно.
– Что это ее так воспламенило?
– Я бы на твоем месте не задавал вопросов, а ковал железо, пока горячо. Ты сам говорил, какая она красивая.
– Я ее не люблю, – сказал Уэсли обиженно, точно маленький мальчик, которого впервые заставляют делать что-то очень неприятное; Билли вспомнил, что между ними разница в семь лет. – Наверное, это глупо. Но не могу. Я влюблен в одну необыкновенную девушку. Она в Нью-Йорке. Может быть, скоро она приедет в Европу. Мне наплевать, что эта дама обо мне подумает, – добавил он вызывающе, – я буду ждать мою девушку.
– Потом пожалеешь, – предупредил Билли.
– Никогда. Кармен тебе ведь тоже нравится, и ты знаешь ее гораздо лучше – почему бы тебе не пойти!
– Она ясно дала понять, что меня она не ждет. Ну ладно, я свою обязанность выполнил и ложусь спать… Спокойной ночи, Уэсли. У тебя было серьезное испытание, и тебе нужен отдых.
– Да-а. Выключи ты этот чертов свет.
Билли протянул руку и погасил свет. Он долго лежал с открытыми глазами и смотрел в темный потолок. Через пять минут он услышал ровное дыхание Уэсли, изредка прерываемое тихим стоном: у парня снова
