можно сойти с ума. Может, подумал он, когда я его найду, отдать ему этот проклятый пистолет и умыть руки? Рудольф подошел к окну и посмотрел на море – синее и спокойное. Внизу на набережной Круазетт гуляли люди; над их головами светило солнце и весело хлопали на ветру флаги фестиваля. Счастливцы, подумал Рудольф, глядя на пеструю толпу. Поменяться бы с кем-нибудь из них местами!
Билли вернулся в свой номер, когда уже стемнело. Весь день он мотался по старому порту, рассматривал яхты, заходил в бары и рестораны. Уэсли нигде не было. Он позвонил матери в гостиницу, но телефонистка ответила, что миссис Берк просила ни с кем ее не соединять. Наверное, в постели со своим бородачом. Лучше уж об этом не думать.
Он разделся и принял душ. После долгого жаркого дня это было настоящее блаженство – стоять под острыми струйками холодной воды, забыв обо всем на свете и чувствуя лишь их приятное покалывание.
Когда он выходил из душа, в дверь номера постучали. Билли обмотал вокруг бедер полотенце и, оставляя на ковре мокрые следы, подошел к двери. Перед ним стояла улыбающаяся Моника.
– О! – выдохнул Билли.
– Я вижу, ты готов к приему гостей, – сказала она. – Можно войти?
Он бросил взгляд в коридор, проверяя, одна ли она.
– Не беспокойся, это просто светский визит. Со мной никого нет. – Она проскользнула в номер, и Билли закрыл дверь. – Ну и ну, – сказала она, оглядывая огромную, красиво обставленную комнату. – Мы растем! Это совсем не то, что в Брюсселе. Капитализм тебе к лицу, мой мальчик.
– Как ты меня нашла? – спросил Билли, пропустив мимо ушей ее слова о Брюсселе.
– Очень просто. На этот раз ты оставил свой новый адрес.
– Постараюсь избегать подобной ошибки в дальнейшем. Что тебе надо?
– Мне просто хотелось с тобой повидаться. – Она села скрестив ноги и улыбнулась ему. – Ты не возражаешь, если я закурю?
– А если я скажу, что возражаю?
– Я все равно закурю. – Она засмеялась, вынула из сумочки сигарету, но огня к ней не поднесла.
– Пойду оденусь. Я не привык принимать посторонних дам в голом виде. – Он направился было в ванную, где были брюки и рубашка, но Моника, бросив сигарету, схватила его за руку.
– Не надо. Я вовсе не посторонняя. Кроме того, чем меньше на тебе надето, тем лучше ты выглядишь. – Она подняла голову и посмотрела на него. – Поцелуй меня.
Он попытался высвободиться, но она его крепко держала.
– Ну и что ты теперь задумала? – спросил он резко, хотя уже почувствовал знакомое возбуждение.
– Все то же, – усмехнулась она.
– В Испании того же не было, – заметил он, проклиная внезапно возникшее желание.
– В Испании я была занята другими делами. И к тому же я туда приехала не одна, если ты помнишь. Теперь я одна, ничем не занята и все будет по-старому. Я, кажется, тебе как-то говорила, что «новые левые» меня не удовлетворяют. С тех пор ничего не изменилось.
– О господи! – Он был уверен, что в конечном счете пожалеет об этом. – Пойдем в постель.
– В общем-то за этим я и пришла. – Она встала, и они поцеловались. – Я по тебе скучала, – прошептала она. – Иди ложись, я разденусь.
Он лег, не снимая обмотанного вокруг бедер полотенца. Моника через голову сдернула платье. Он закрыл глаза. Один последний раз, подумал он, в конце концов, какого черта? Этажом выше мать, по- видимому, занимается тем же. Он слышал, как Моника босиком идет к кровати. Щелчок выключателя – она погасила свет. Билли отбросил полотенце. Она упала на него с тихим стоном, и он крепко ее обнял.
Он лежал на спине в душной темной комнате, а Моника уютно устроилась рядом, положила голову ему на плечо. Он вздохнул:
– Лучше не бывает. Все, кто согласен, пусть скажут «да».
– Да, – сказала Моника. – Теперь не забывай оставлять свой адрес.
– Не забуду, – сказал он, хотя не был уверен, что говорит правду. Она заставила его пройти через слишком многое, и единственным местом, где, находясь с нею, он чувствовал себя в безопасности, была постель. – А у тебя какой сейчас адрес?
– Зачем он тебе?
– Вдруг я буду проходить мимо твоего отеля и меня охватит внезапное и неодолимое желание.
– Когда неодолимое желание возникнет у меня, я навещу тебя здесь. Я не хочу, чтобы меня видели с тобой. Ты будешь достаточно часто меня видеть, но только в этой комнате.
– Черт побери! – Он высвободил руку и сел. – Почему инициатива должна всегда исходить от тебя?
– Потому что я люблю действовать таким образом.
– Действовать! Мне не нравится это слово.
– Придется привыкнуть, милый, – сказала Моника. Она тоже теперь сидела и искала сигареты на тумбочке у кровати. Вынув из пачки сигарету, она чиркнула спичкой, и пламя осветило ее лицо и глаза.
– Ты ведь, кажется, сказала, что сейчас свободна.
– Свободное время тоже когда-нибудь кончается.
– Если ты не скажешь, где я могу тебя разыскать, то это последняя наша встреча.
